— А, Ларри, — киваю я — пришло время изобразить понятливость. — Сказал, что жил в Европе, а теперь вернулся.
Седан поворачивает на Тропикана-авеню и останавливается на светофоре между «Эскалибуром» и «Нью-Йорком». По мертвой петле «Роллер Костера»[4] проносятся желтые вагончики, и даже с поднятым стеклом я слышу дребезжание колес. Наверняка так сейчас грохочет и мое сердце.
— А еще он музыку к танцу подобрал, — я старательно сыплю ненужными подробностями, уводя разговор от мельчайшего намека на Кристину. — Хотел дать послушать, но не успел.
«Мираж» все ближе, но из-за плотного движения на Стрипе мы тащимся со скоростью улитки. Возле гигантской стелы с плакатом «О» я уже готова выскочить прямо на проезжую часть и пойти вдоль машин.
— И что-то про траки рассказывал. Вроде… он их перегонял.
— Траки? — каменная маска Рида на миг сползает, обнажив саркастичную ухмылку.
— Если вас интересует что-то конкретное, — осмелев, я задаю вопрос в лоб. — Может, вы уточните, что именно?
И, кажется, тон звучит слишком дерзко, потому что лицо Рида мрачнеет. К счастью седан заезжает на парковку «Миража». Я порываюсь выйти вслед за адвокатом, но меня удерживает крепкая ладонь, плавно опустившаяся на колено. Даже через ткань я чувствую ее жар.
— Полагаю, ты уже заметила, Кэтрин, — Рид с нажимом произносит мое имя, словно прикасается и к нему. — Что многие девушки в клубе страдают болтливостью.
Он же не собирается… обсуждать слухи, которые о нем ходят?
— Я… пока еще ни с кем толком не подружилась…
— Я не приветствую сплетни, поэтому самые словоохотливые быстро покидают клуб.
Что это значит? Неужели… детектив не солгал? И каждую из нас ждет безымянная могила в Мохаве?
Кровь приливает к щекам, и этот жар усиливается, когда Рид наклоняется к моему уху:
— Но тех, кто
От вкрадчивого шепота позвонки покалывает морозец.
— Я помню, чем рискую, мистер Фоссберг.
На контрасте со спиной кожа под горячими пальцами пылает, словно у Рида в капиллярах не кровь, а кипяток. Явственно ощущаю вздувшиеся волдыри и силюсь не морщиться, не выдать эмоций даже легким движением брови. До нестерпимого зуда хочется сбросить руку, но провоцировать Рида нельзя.
Не знаю, чего он ждет. Вероятно, это всего лишь излюбленная манера демонстрировать власть — не только угрозами, но и тактильно. А быть может, просто не обращает внимания, как долго удерживает руку.
Наконец, Рид медленно поднимает ее и бросает в развязной манере брата:
ebooksa