— Почему?
— Не знаю. Наверное, переработал.
Она пристально посмотрела на него, показала пакет с таблетками, лежавший у нее на коленях.
— Что это?
— Ничего особенного. Лекарства.
— У тебя их полный ящик.
Он ничего не ответил.
— Это не обычные лекарства, Ларс… Ты болен?
Ему хотелось сказать «рак в последней стадии». Таким больным можно делать, что они хотят. Но ей все о нем известно.
— Нет.
— Тогда зачем ты принимаешь морфин?
— Это мое личное дело.
Гунилла покачала головой:
— Нет. Пока ты работаешь на меня, это не так.
Теперь он заглянул в ее глаза. Там произошла странная перемена, они казались пустыми и мертвыми. Словно кто-то забрался внутрь и опустил шторы. Неужели у нее всегда были такие глаза? Этого Ларс не знал. Знал только, что она сейчас здесь, в его квартире, что она смертельно опасна и, скорее всего, пришла не одна. А его пистолет вне досягаемости. Возможно, она знает, что ему все известно. Если она нашла микрофон в конторе на Брахегатан, его убьют прямо сейчас…
Винге посмотрел на коробочки с таблетками, лежавшие у нее на коленях. Он вспомнил, как лгал пастору из «Счастливой лужайки». Как легко было врать, когда он использовал кусочки реальности. Правда — лучшая ложь…
— Ларс, ответь на мой вопрос.
Сидя на полу, он стал тереть глаза.
— Что ты хочешь узнать?
— Я хочу знать, что ты делал в последние дни. И еще я хочу узнать, почему ты мешаешь морфин, бензодиазепины и лекарства от нервных болезней?