Постигающий тайну

Решимость Геннадия сработала. А может мужик тоже умел чувствовать энергетические поля. Во всяком случае самодовольно-гадкое выражение на тупом рыле брюхатого бородача сменилось испугом.

– Сорри! – извинился тот по-английски, но с грубым русским акцентом, басовито рыгнул, бодро пукнул и, обойдя Геннадия слева, двинулся дальше. Геннадий тоже пошел вперед. Он хотел вернуться к своим мыслям, но вместо этого ни с того ни с сего вдруг задумался о православной церкви.

О церкви самой по себе он, правда, размышлял не долго – внезапно его пронзила острая мысль – а ведь по сути, он не верит в христианского Бога! От неожиданности Геннадий сначала остановился, а затем прошел к парапету вокруг второй башни моста, в которой нет входа для туристов, и повернулся спиной к толпе, опершись на перила.

– Надо же! – начал он мысленный диалог. Черт возьми! Как-то даже обидно! Я всегда считал себя православным. Бабушка с детства водила меня в храм, причащала… То, что я православный, мне казалось естественным и само собой разумеющимся… И вдруг – такая идея…

Внутри себя Геннадий почувствовал волнение. Захотелось курить, но он не знал, разрешается ли курить на тауэрском мосту. Оглянувшись и увидев, что совсем рядом группа испанских туристов вполне свободно дымит сигаретами, он снова отвернулся к реке и тоже осторожно закурил, пряча сигарету в кулак.

– Так, давай рассуждать последовательно! – мысленно приказал он сам себе. – Во что именно я не верю? Надо перечислить.

Во-первых, я не верю, что мир был сотворен за семь дней. Этот посыл я считаю условностью. Данные науки показывают, что мир развивался миллионы лет, задолго до появления первого человека. Во-вторых, я не верю, что христианское учение является откровением, данным Богом, которое не вытекает из предыдущей истории, т.к. изучал историю религий и знаю, что из истории оно вполне вытекает, и даже вижу, какие части откуда заимствованы. В-третьих, я вообще не верю в священность Библии и рассматриваю ее как мифологическую, или в лучшем случае – историческую книгу. Кроме того, я не могу поверить, что книга, содержащая в себе описание стольких злодеяний и убийств, может быть священной. В-четвертых, я не верю, что Христос спас всех людей жертвою своей, ибо непонятно, от кого спас и кому именно была принесена эта жертва. В-пятых, я не верю, что спасутся только христиане, ибо и здесь не могу поверить, что Бог настолько жесток, чтобы сначала создать, а потом оставить на вечные мучения всех остальных – а среди них наверняка тоже много добродетельных людей. В-шестых, я не верю, что важно соблюдать церковные ритуалы – посты, причастия и прочее, а верю, что не зависимо от вероисповедания самое главное – добрые дела и светлая душа. А ведь именно такой подход яростно критикуют православные теологи! В-седьмых, я не верю в таинство причастия, не верю, что хлеб и вино превращаются в плоть и кровь христову. Это условность, а если бы было правдой, то тогда стало бы еще страшнее – как же можно есть сырую плоть и кровь Богочеловека? В-восьмых, я не верю, что подлинному Богу важны такие мелочи человеческой жизни, как например, сколько и с кем человек занимается сексом, ругается ли матом и т.п. В-девятых, я не верю, что Бог наказывает человека за грехи.

– Так, основное перечислил… Что-то еще? Да, я в целом не люблю православную церковь – слишком много слышал от ее служителей мракобесных высказываний – ярые антисемитские призывы, бредятину о всемирном заговоре, а также кучу других, более мелких – например, о том, что женщины не должны получать высшее образование, а вместо этого должны рожать с 16 лет, и что наделение женщин гражданскими правами есть низкопоклонство перед западом, а «древлее благочестие» отводит женщине весьма ограниченное место и строго подчиненное положение… В общем, много чего можно было вспомнить. Эти люди ведут нас во мрак средневековья. И хотя каждое такое высказывание произносилось одним конкретным попом, церковь позже никак не опровергала эти посылы, и не говорила, что подобные взгляды не являются ее официальной позицией.

– Вроде все… – подытожил Геннадий. – Стой, как все?! Самое главное: ведь я не верю, что Иисус был Богом! Точнее, в самого Иисуса я верю, но рассматриваю его не как Бога, а как выдающуюся, суперпродвинутую личность, как человека, который смог достичь единства с Богом, тем самым показав путь развития другим – ибо если он смог, то и другие потенциально могут также. Но обращать молитвы к Иисусу для меня всегда было странно…

– Ну вот теперь точно все! Прочее – типа того, что мне представляются интересными отвергаемые церковью гностические евангелия – учитывать не будем. И так достаточно. И из всего этого вытекает, что я действительно не христианин, черт возьми!

Геннадий почему-то удивился своему открытию. Он всегда считал за безграмотное быдло людей, которые имея в голове ворох чепухи, считали себя православными христианами, и только собственное невежество не позволяло им понять, что их верования совершенно не сочетаются с христианским вероучением. Один верит в чакры, другой в инкарнации, третий ищет какому святому от какой болезни ставить свечку, тем самым по сути повторяя языческий ритуал – «какому богу жертвовать барана»… А тут получается, что Геннадий и сам такой!

– Как же так?! – удивился он. – Но ничего не поделаешь. Действительно, бывает – что-то кажется совершенно естественным, если смотреть на него поверхностно. А когда начинаешь задумываться, выясняется, что оно вовсе не таково, каким казалось. Так что не нужно обманывать себя. Единственный шаг для честного человека в такой ситуации – признать свое состояние и принять истинное положение вещей.

– Да, я не православный. Более того, я не христианин вообще. Надо смотреть правде в глаза. Я не верю во Христа и отказываюсь от этой религии! – произнес про себя Геннадий, но так, словно обращался к кому-то.

– Черт возьми! – через паузу добавил он. Выбор, с точки зрения разума казавшийся не просто логичным, но неизбежным, в душе все же вызывал эмоциональный всплеск. – Ну ладно, это все о том, во что я не верю. А во что же я верю? Неужели ни во что? Нет, не так! Я принял веру Владычицы Инессы. Я верую, что она и Отец – одно, и она приведет меня к Отцу. Я пойду с ней!

Подведя черту под своими размышлениями, Геннадий тайком бросил окурок на тротуар и затоптал его, после чего двинулся вперед и перешел наконец реку. Уже сойдя с моста, он вспомнил, что забыл сделать фотографии. Возвращаться назад не хотелось.

– А подойду-ка я к ограждению набережной и сфотаю оттуда! – решил тогда он. Пусть это более низкая точка, зато сам Tower виден отлично!

Геннадий двинулся к реке и вдруг буквально наткнулся на Владычицу Инессу. Одета она была невзрачно – легкая темная куртка, синие джинсы, небольшая дамская сумочка, а в руке красная листовка автобусного тура «Hop on, hop off – City Sightseeing» – в таком виде она легко бы сошла за небогатую литовскую туристку.

– Ты?! – обрадовался и изумился Геннадий.

– Я здесь! – ответила она и в ту же секунду он оказался в ее объятиях, причем обхватила она его не только с неженской, но и вообще с нечеловеческой силой. Геннадий выдохнул и более не мог вдохнуть.

– Теперь ты мой! Навсегда! А я – твоя! – горячо прошептала она.