Она впервые посмотрела вниз, на себя. Кровь на груди, руках, на животе; кровь везде. Холодная и липкая.
– Раны серьезные?
Медсестра наклонилась к ее лицу, поймала ее взгляд.
– Просто не нерничайте, не разговаривайте, – сказала она на датском.
Тут Софию осенило. Медсестра говорила то же самое бесчисленному количеству пациентов.
«Скорая» резко затормозила. Снова загудели сирены. В этот раз они звучали громче, врываясь в ее сознание.
Колючий холод окутал Софию; тошнота, усугубленная слабостью тела, шла от шеи и области рядом. Потом – чувство, что ее бросает то вверх, то вниз, невесомость. Что она вот-вот перейдет черту и упадет. Она не могла сдерживать себя. Холод усилился, он пронизывал все тело целиком. Судороги, сильные и неконтролируемые.
Вдруг рядом с ней появилась медсестра; она удерживала ее тело на койке, пытаясь не дать ей двигаться. София заглянула ей в глаза и увидела там страх.
Она слышала собственный голос, повторяющий слово «нет».
– Штука крон на то, что у меня член больше, чем у тебя, Томми, – сказал Уве.
Они устроили туалетную паузу в небольшом леске.
– Я пас, – пробормотал Томми, расстегивая ширинку.
– Да уж, это разумно. А то твой кошелек похудел бы на штуку крон. А кто хочет лишаться денег только потому, что имеет маленький член?
– Никто, смею предположить.
– Абсолютно точно! Никто, – сказал Уве и начал справлять нужду.
– Я бросил пить, – выдал Томми.
– Так держать, Янссон! То, что нужно такому симпатичному парню, как ты. Ведь ты же сам знаешь, Томми, что ты настоящий красавчик?
– Это я много раз слышал.
Уве засиял.