Откупоривая тайну. Приключения со смыслом

22
18
20
22
24
26
28
30

Саша тоже хотел помочь, но диакон с Ящуром орудовали как хорошо сыгранная пара, и ему оставалось только доставать продукты из сумок. Очень скоро весь столик в купе был заставлен пластиковыми тарелочками с нарезанной колбасой нескольких видов, сыром, огурцами, хлебом, рыбными консервами и прочей закуской, продающейся в готовом к употреблению виде. Диакон возбуждённо потер руки, а Ящур, приподняв свою набыченную морду кверху, позвал Яна присоединиться. Ян отнекивался, мотивируя тем, что не пьёт так рано, а тем более водку, но Ящур вместе с диаконом навалились на него с уговорами. Некоторое время посопротивлявшись, Ян с неохотой отложил в сторону статью и стал спускаться – он понял, что, если будет упорствовать, приходская братия на него обидится, а в самом начале экспедиции негоже осложнять отношения.

Заметив отсутствие энтузиазма, его поддержал диакон:

– Да ты не переживай, Ян! Если водку не хочешь – мы тебе кагора нальем! Это наш святой напиток! У вас, у католиков, небось не пьют? Ха! А у нас – положено! Кагор – классная штука! И более того: во время богослужения он претворяется в честную кровь Господа Бога и Спаса нашего! Я всякий раз сперва евхаристию принимаю, а после, когда сосуды замываю, употребляю ещё, сколько от евхаристии останется, ибо так предписано богослужебным уставом!

– Что, все остатки допивать предписано? – искренне удивился далёкий от богослужебного устава Саша.

– Ну! А ты как думал? – в свою очередь удивился такому невежеству диакон. – Это ведь кровь Христова! Её нельзя, никак нельзя выливать! Её обязательно нужно сразу же допить! Я вот припас немного! – и диакон вытащил полуторалитровую бутылку из-под газированной воды «Колокольчик», доверху налитую тёмно-красной жидкостью.

– Так ведь допивать же положено, а не уносить! – улыбнулся Ян.

– Допивать! – согласился диакон. – Я и допиваю! Но не всегда на месте! В Писании сказано – «и на небе один день как тысяча лет земных». Так какая Господу разница, сразу я допил или через пару дней?! Он там, на небе, небось секунды не высчитывает!

– Не высчитывает! – согласился Ян. – Ну налей мне тогда святого напитка! Приобщусь к духовным материям православных братьев моих!

Диакон забулькал в пластиковый стаканчик Яна, а Саша спросил:

– А где же Сергий? Мы его позвать забыли!

– Забыли, – без малейшего сожаления произнёс Ящур. – А ты сгоняй, посмотри!

И Саше пришлось бежать за Сергием. Сергий обнаружился в купе проводницы. Он что-то весело ей рассказывал, а она хихикала, польщённая вниманием духовного лица. Идти с Сашей он отказался, пообещав вернуться позже.

Впрочем, в купе веселились и без него. Ян, правда, любил не просто веселиться, а философски побеседовать, что было гораздо интереснее в присутствии образованного Сергия, чем его помощников. Тем не менее определённая беседа состоялась, так как диакон, в отличие от Ящура, мог говорить не только об охоте. Разогреваясь духом спиртным, он неизбежно тяготел к беседам о святом духе. Причём не ради красного словца. Будучи человеком честным и простым, он искренне считал, что его долг – вовлекать людей в веру Христову, помогать им продвигаться к спасению души. Спасение же, согласно официальной точке зрения, возможно только для тех, кто принадлежит канонической церкви. Это необходимое, хотя и недостаточное условие. Соответственно, первейший шаг – это стать членом единственно истинной православной церкви путём крещения. Поэтому он очень огорчался, что симпатичный парень Ян – католик, а значит, никогда не сможет спастись. Однако обращать Яна в свою веру оказалось делом хлопотным. Образованный и остроумный, он задал диакону кучу вопросов, которые тот не привык получать от своей туповатой и несведущей паствы.

В первую очередь Ян поставил под сомнение центральный тезис диакона – что спасутся только члены православной церкви. С его точки зрения, это несправедливо. Исторически православная церковь существует сравнительно недавно – православие сформировалось в течение первого тысячелетия нашей эры. Это значит, что огромное количество людей прожило свою жизнь в мире, где никакого православия не было. А среди них наверняка нашлось бы немало хороших, добрых людей. Получается, что их души ждёт погибель? То же верно и в отношении христианства в целом, которому примерно две тысячи лет. Что делать людям, жившим раньше? Они ведь не могли быть христианами, потому как христианства тогда не существовало. Сходные ситуации возможны и сейчас – живёт где-нибудь в Индии крестьянин. Он беден, но праведен. Никаких христианских церквей поблизости нет, денег на путешествия нет, да и не знает он, что в православие обращаться надо. Неужели тогда вся его праведность пропадёт зазря и душа всё равно погибнет? А что делать с умершими в младенчестве? Младенец безгрешен, но если он не крещён, то и его душе гореть в геенне огненной? Ян забросал диакона вопросами, и тот стушевался. Надо что-то отвечать, а толково ответить он не мог и попробовал схоластически вывернуться:

– Но, если добрых дел и праведности было бы достаточно для спасения, зачем тогда жертва Христа? Тогда пришествие Христа было бы излишним! – попробовал он контратаковать.

– Я понимаю, что это – официальный довод церкви, – парировал Ян. – Но согласись, он ещё больше усложняет ситуацию. Если те праведные люди, что жили до Христа, всё-таки могли каким-то образом спастись своими добрыми делами, а теперь не могут, то выходит, что пришествие Христа не облегчило, а усложнило процедуру спасения, что, согласись, странно. С другой стороны, если спастись могут только те, кто жил в эпоху христианства, это выглядит как-то не по-христиански. Зачем же тогда создавал этих людей Господь, ведь он знал, что Иисус придёт много позже и их души автоматически обрекаются на вечные муки? Мог ли так поступить Бог-Любовь? Так что жертва Христа тут ничего не разъясняет – только больше запутывает. К тому же непонятно, кому принесена эта жертва.

– Как кому? Всему человечеству, возлюбленному Господом! – несколько растерялся диакон.

– Погоди, тут ты что-то путаешь, – улыбнулся в ответ Ян, без приглашения подливая себе кагора с причастия. Жертва была принесена ради возлюбленного человечества, а вот кому – остаётся загадкой. Сравни: в засуху языческий крестьянин хочет, чтобы пошёл дождь, который позволит спасти урожай и прокормить семью. Ради всего этого он приносит жертву. Но жертву он приносит не своей семье, и не урожаю, и даже не дождю, а тому Богу, который отвечает за дождь. Так и здесь. Бог Отец принёс в жертву своего единственного сына – Иисуса Христа. Он сделал это ради спасения человечества. Но кто же был получателем жертвы, кому она адресована? Ситуация запутывается особенно, если принять во внимание, что жертвователем выступает сам Бог. Бог принёс жертву самому себе? Или Духу Святому? Но как-то это странно! Не верится!

– Запутал ты меня своими вопросами! – сдался диакон. – Мои прихожане таких вопросов не задают! Они об этом просто не задумываются! И это хорошо – верующий не должен думать, верующий должен верить! Верить можно и в неправдоподобные вещи, а если каждый начнёт думать, то как такой паствой управлять будешь?

Ян хотел возразить насчёт того, что спасать душу и управлять паствой – две принципиально разные задачи, но ему помешал Ящур, который на протяжении всего спора не проронил ни слова, но внимательно слушал обе стороны.