Саша задумался, зачем Сергий возит с собой в командировки таких сотрудников, о которых всё время надо беспокоиться, как бы они не выкинули какой штуки, но спросить постеснялся.
Дверь в номер диакона и Ящура была не заперта. Оба постояльца лежали на кроватях, при этом Ящур смотрел спортивную телепередачу, а диакон пытался читать богословскую книгу.
Оглядевшись, Сергий увидел, что по стульям сушится церковное облачение диакона, и нахмурился.
– Что произошло?! – строго спросил он, пристально глядя тому в глаза.
Под таким взглядом диакон затруднялся врать и занервничал. Видно было, что оправдываться ему не впервой и, возможно, он даже давал какое-то обещание, которое не выполнил.
– Что ты вперился, Серёга! – извиняющимся тоном заблеял он. – Ну омочился я немного в воде морской!
– В какой морской? Тут тока Онежское озеро! – Сергий заподозрил, что диакон опять по пьяни что-нибудь отчебучил. – Я ведь предупреждал: мы не на отдыхе, а в ответственной командировке! И нам никак нельзя куда-то вляпаться, потому как сперва хотя бы нужно добраться до места назначения!
– Озеро… – с задумчивой мечтательностью произнёс диакон, привставая на локтях, и вдруг оживился. – Вот-вот! Озеро! О нём и речь! Ты, Серёга, не беспокойся – тут всё в порядке, ничего страшного!
– А что нестрашного? – Сергий продолжал строго смотреть на диакона, но тот не отвечал.
Тогда Сергий ещё повысил голос и потребовал:
– Диакон Иван Евграфович Бордячий! Что с вами произошло? Почему ваше облачение мокрое? Где вы были?
– Мы? – удивлённо приподнял брови диакон. – Мы? Да так… Видишь ли, погулял я малось по торговым рядам, посмотрел на шмотьё западное, на жратву их басурманскую, на компьютеры всякие, и скорбь меня взяла – в какую бесовщину впал народ! В общем, расстроился Иван! С расстройства Евграфыч выпил бутылку водки, а потом, чтобы освежиться, Бордячий пошёл по парапету Онежской набережной, но нечистый наслал порыв ветра, и диакон, покачнувшись, упал! В море упал, то есть в это самое твоё озеро! Ну и намокла одёжа моя! Ветры тут, знаешь, – у-у!
– Понятно, – успокоился Сергий. – А какого ж черта ты в рясе попёрся в город? Джинсы не мог надеть?
– Э, Серёга, обижаешь! – диакон заулыбался, поняв, что на этот раз большого разноса не будет. – Так ведь народ уважительнее относится! Сейчас православие в моде! И бандиты в церковь ходят, и ворьё чиновничье! Иду в рясе – ощущаю к себе почтение! Не то в джинсах!
– Ну ладно, пёс с тобой, лежи, сохни! Но смотри: к моменту отъезда чтоб был в форме! А то без тебя уедем! Второй раз тебя на себе не попрём!
– А кто меня пёр-то? Я всю дорогу сам прошёл! И из поезда сам выбрался бы, если бы вы меня не тащили! – обиделся диакон.
– Да ладно тебе, это я так! – примирительно сказал Сергий.
Сергий не любил, когда диакон надевал рясу без нужды, и неспроста: когда у диакона кончалась наличность, а происходило это регулярно, он надевал поверх рясы коробку со щелью и ходил, собирая деньги на строительство храма в каком-то селе Тульской губернии, подло снесённого в своё время большевиками. Деньги он потом пропивал, хотя если собрать удавалось достаточно, то некоторый процент действительно приносил в приходской общак. Сергий, конечно, понимал, что в целом Бордячий – человек порядочный, а виной всему его необоримое пристрастие к алкоголю, возникшее у него вследствие особенностей богослужебного устава, предписывающего диакону допивать кагор после евхаристии, и это пристрастие сильнее моральных установок диакона. Но тем не менее он считал недопустимым обманывать граждан и если успевал поймать диакона за руку, то безжалостно выгребал собранные деньги, и они действительно отправлялись в фонд строительства и реставрации храмов.
Когда Сергий закончил инструктаж по поводу завтрашнего отъезда, Саша предложил поскорее поужинать, поскольку к вечеру своего экскурсионного дня они здорово проголодались.
– А может, в ресторан сходим? Отметим завершение нашего визита в Петрозаводск? – предложил Ян.
ebooksa