Отыграть назад

– У вас есть вроде как дочь?

– В свое время у меня сложились отношения с одной женщиной, у которой уже была дочь. Ее зовут Рамона. Дочку, а не женщину. С женщиной мы решили расстаться, сохранив самые лучшие отношения, и Рамона не исчезла из моей жизни, чему я безмерно рад, потому что обожаю ее.

– Расставание при сохранении наилучших отношений… – с легким удивлением произнесла Грейс. – Звучит просто прекрасно. По-вольтеровски!

Лео пожал плечами.

– Это, конечно, в идеале. Но более логичной причины попытаться что-то сделать я не вижу. Когда у вас есть дети. Даже «вроде как дети».

Он посмотрел на Грейс. Она чувствовала: Лео гадает, стоит ли спрашивать ее о чем-то личном. Иными словами, почему она живет здесь, на озере. И сын с ней рядом. Грейс украдкой глянула на левую руку, проверяя, не сняла ли кольцо. Кольцо все еще было на пальце, а Грейс об этом даже не задумывалась.

– И… часто вы с ней видитесь?

– Примерно раз в месяц на выходные. Ее мать живет в Бостоне, так что встречу организовать непросто, но возможно. А также приезжает на несколько недель летом, и вот с этим стали возникать трудности. Из-за мальчиков, – саркастически уточнил он.

Грейс улыбнулась.

– Да, именно из-за мальчиков! Это явно имеет большое значение для четырнадцатилетней девчонки. Недостаток мальчиков на дивном озере в живописном месте. Я пытался ей внушить, что мальчики ровным счетом ничего не стоят, однако она твердо решила все-таки поехать в летний лагерь с этими жуткими особями. А я должен довольствоваться тем, что заберу ее в Вермонте, а потом на неделю отвезу в Кейп-Код.

Грейс рассмеялась и допила кофе.

– Вот и довольствуйтесь, если знаете, что вам от этого хорошо, – поучительным тоном произнесла она. – Четырнадцатилетняя девчонка – очень мудреная и загадочная разновидность эктоплазмы. Будьте счастливы тем, что она вообще хочет вас видеть.

– Я счастлив, – пробурчал он. – Разве я выгляжу несчастным?

Он снова пригласил их с Генри на ужин, и опять Грейс ответила расплывчато и уклончиво, но не столь твердым тоном, как раньше. Позже она решила, что дело в Генри: мальчику Лео должен понравиться. К тому же Лео говорил, что было бы неплохо, если бы Генри принес свою скрипочку (он называл ее именно «скрипочкой», а не скрипкой), когда они придут в гости, потому что ему – Лео – очень хотелось бы послушать игру Генри. Или не хотел бы Генри как-нибудь на выходных принести с собой скрипочку (скрипку) и поприсутствовать или подыграть на репетиции их оркестра? А Грейс чуть не ответила, что Генри вообще-то не «присутствует» и играть его учили вовсе не так. И было очень трудно представить себе ученика Виталия Розенбаума просто «присутствующим» или подыгрывающим другим музыкантам (хотя старый венгр вряд ли вообще снизошел бы до того, чтобы называть Лео и других членов «Дома на ветру» музыкантами). Но Грейс ничего такого не сказала, хотя приглашение тоже не приняла. Но вдруг принялась расспрашивать – причем крайне неуважительным тоном, – в чем же все-таки разница между скрипкой и скрипочкой (иначе – народной скрипкой), и Лео ответил коротко и ясно:

– В отношении.

– В отношении, – повторила она с изрядной долей скепсиса. – Вот уж точно.

– Видете, как все просто, – добавил он, явно довольный собой.

– Но… в отношении к чему?

– О, я мог бы вам рассказать, но тогда не смог бы в полной мере ответить за последствия. Может, отложим эту тему на несколько недель?

Грейс ответила ему сухим кивком.