Отыграть назад

– Нет, – с важностью ответила Аманда. – Только для четвероклассников. Только тем, кто учился вместе с Мигелем. Вроде Дафны, – снова подчеркнула она. – Дафна говорила, что они уселись в кружок, говорили о Мигеле и как бы им помягче с ним себя вести, когда он вернется.

– Если вообще вернется, – вставила Салли, констатируя очевидное.

– Господи, – протянула Линси, доставая пару темных очков из очередной сумочки «Биркин» (страусовой, цвета фуксии) и глядя на школьные ступеньки. – Видели этих типов?

Грейс повернула голову. У парадного входа два ее вчерашних знакомца, ирландско-латиноамериканский дуэт из вестибюля, беседовали с Хелен Кантор, первым заместителем Роберта Коновера. Никто из детективов ничего не записывал, но оба часто кивали.

Мендоза, сказала про себя Грейс. Мендоза с толстой шеей. А вслух спросила:

– Ты с ними разговаривала?

– Вчера утром, – ответила Салли. – Они пришли расспросить про аукцион, про комитет и все такое. Конечно, я бы им позвонила, но они явились ко мне раньше.

Незнакомая Грейс подруга Салли спросила:

– И что ты им рассказала?

– Ну, разумеется, что она пришла на собрание комитета у меня дома, и о том, что произошло на аукционе.

«А что же там произошло?» – нахмурившись, подумала Грейс.

– В каком смысле – «что произошло»? – пришла на помощь Аманда.

– Ну, тебе не кажется важным, что у Спенсеров за ней увивалось с десяток мужчин? По-моему, это кое-что значит. Я не говорю, что она своим поведением их приманивала. Дело тут не в том, что «сама напросилась и виновата», – дерзко заявила Салли. – Но разве это не важно, если поможет им раскопать, чьих это рук дело?

– А чьих это рук дело? – ужаснулась Линси. – Ты что такое говоришь? Это все муж! Он же исчез, верно?

– Ну, – сказала незнакомая Грейс женщина, – знаешь, может, тут наркотики замешаны. Может, какой-то наркокартель охотился за ее мужем, искали его, а нашли ее. Так что он где-то скрывается. Он же из Мексики! Оттуда и все эти нарковойны.

«Не из Мексики, – мрачно подумала Грейс. – Из Колумбии». Но если уж речь зашла о наркокартелях, она не была уверена, что для кого-то в этой компании есть разница.

С нее, похоже, уже довольно, и Грейс стала присматриваться, как бы улизнуть. Тут и там во дворике стояли группки мамаш, и все они, как ей казалось, обменивались одними и теми же слухами. Обычного веселья почти не было – это хорошо. Но в то же время в общем настрое преобладало какое-то смятение. Приняли к сведению трагедию, выразили озабоченность состоянием своих детей, и теперь, когда дежурные разговоры подходили к концу, Грейс ощутила нарастание некоего всеобщего любопытства. Телефургон стоял на улице, ему полагалось стоять вне территории школы, но они – мамаши – находились внутри. Как группе, разумеется, им это было не в новинку. Они привыкли, что их провожают к столам и отвечают на их телефонные звонки. Привыкли, что их детей принимают в лучшие школы города, привыкли обходить список очередности, делать заказы через персонального менеджера, привыкли проезжать в ворота строго охраняемого жилого комплекса, всего лишь дружески махнув рукой охраннику. Но Грейс полагала, что очень немногим из них когда-либо доводилось попасть на «внутреннюю кухню» уголовного расследования. И вот теперь они почти трепетали от оказываемого им внимания, но не настолько близко подошли к тому, чтобы представлять интерес для полиции. Для них это стало редкой возможностью, редким… ракурсом, расширявшим их повседневную рутину.

И тут кто-то окликнул ее по имени.

Грейс обернулась. Рядом стояла Сильвия. В толпе Грейс ее не заметила.

– Ты Роберта видела? Он тебя искал.