Он приподнялся, опираясь на руки. Из его носа крупными каплями полилась кровь. Эмиль тяжело заперхал, отплевываясь.
— Чуть-чуть, — прохрипел он. — Жить буду...
— Летяга, ты идиот? — зарычала она, ухватив Эмиля за воротник. Приподняла, тряхнула. — Ты чем смотрел вообще?
— Так не было же здесь раньше дышла, — Эмиль снова тяжело закашлялся. — Попрыгунчики были, но откочевали... Я подумал...
— Подумал он, — зло буркнула Лада и сплюнула. Отпустила красно-оранжевый воротник, и Эмиль рухнул обратно на пол. Уперся руками и зашелся в приступе кашля.
— Эмиль, может тебе помощь нужна какая? — тревожно спросил я, глядя как он выплевывает кровь.
— Оклемается, — безжалостно сказала Лада, подходя к краулеру и забираясь на водительское сидение. — Давайте в седло, нечего рассиживаться. Время!
«Ах да, — вспомнил я. — Время... На территории „границы тридцать два“ можно находиться условно без последствий только строго определенное время. И каждый раз оно меняется. Кстати, сколько это?»
Я запрыгнул в открытую кабину краулера и протянул руку пошатнувшемуся Эмилю. Которому на ноги подняться удалось, но выглядел он откровенно так себе. Взгляд такой... Затуманенный. Как будто в шоке. Лицо перемазано кровью, хотя повреждений не видно.
— Это ты вдохнул ту черную дрянь? — спросил я.
— Ага, — прохрипел он, перебираясь через бортик.
В овальной кабине краулера предусматривалось только одно кресло — для водителя. Остальная ее часть явно была рассчитана на груз, а не на людей. Так что никаких сидений там не было, даже банальной скамейки. Сидеть приходилось прямо на полу и держаться за бортики.
Раздался негромкий гул, шестипалые лапы пришли в движение, и странная машина поползла вперед.
— Пригнитесь, — негромко скомандовала Лада, когда мы краулер приблизился к покореженным воротам гаража. Но я и без команды уже видел. Все открытое пространство было затянуто тонкими серебрящимися на свету нитями. Вроде паутины. Желтый корпус машины рвал эту преграду с едва слышным звоном.
— Ты как? — тихо спросил я Эмиля.
— Нормально он, — вместо него ответила Лада. — В следующий раз будет внимательнее. А ты, Клим, тоже запоминай. Здесь нельзя ни к чему привыкать. Как только начинаешь ходить по «тридцать второй» как по бульвару Бехтерева, тебе тут же прилетит ответка. Понял?
— Понял, — хмыкнул я. — Чего же тут непонятного?
Мы все замолчали. Движение краулера больше всего напоминало крокодила. Кабину плавно качало из стороны в сторону, для полного сходства не хватало только волочащегося следом хвоста. Стало интересно посмотреть, как эта штука забирается по скалам на какую-нибудь верхотуру. Цепкие пальцы на лапах явно были предназначены для захвата самых крохотных точек опоры. Как же хитро, должно быть, оно устроено... Тросы, тяги... Хотя я-то куда лезу? Все равно не пойму. Это автомеханику или инженеру может быть интересно покопаться внутри у этого механизма.
Движение было откровенно небыстрым. Ну разве что чуть-чуть быстрее бега. «Камчатка-12» ползла между скал причудливым путем. Справа тянуло сырой прохладой и затхлостью. Изредка оттуда доносились неприятные чавкающие звуки. Будто что-то большое выныривало из жидкой грязи, а потом плюхалось обратно.
Но в остальном движение была спокойным и где-то даже убаюкивающим.