Пришлось опять спускаться по окнам, чтобы избежать возможной ловушки.
Уже порядочно стемнело, Солнце лениво клонится к закату, поэтому следует ожидать, что убивать этих ушлёпков придётся в темноте. Но темно будет только для меня, а у них, как я точно установил, есть встроенные тепловизоры.
«Свалились на мою бедную голову», — посетовал я мысленно.
Прохожу по их глубоким следам до набережной, а там мне уже пришлось склоняться над брусчаткой и идентифицировать царапины от их бронированных ботинок.
Они вышли на улицу Беринга и проследовали к замысловатой формы многоэтажной новостройке. Я был только на перекрёстке, когда понял, где они. Прямо у этой новостройки начали сверкать и кашлять вспышки и раскаты выстрелов.
Я сразу ушёл к самому берегу Смоленки и пошёл по нему.
Очень дискомфортно, когда «зрение Хищника» не у тебя, а у твоих врагов...
Достигнув многоэтажки, нахожу их следы на грунте и понимаю, что они пошли на Смоленское кладбище.
Иду вслед за ними, потому что отпускать их никак нельзя. Плохо, что они ушли, но хорошо, что именно на кладбище. Там полно густых кустов и могильных плит, способных сокрыть достаточно ловкого и умелого.
На кладбище они вошли с северной стороны, повалив секцию бетонной ограды. Вот уроды...
Ведут они себя так, будто прекрасно знают, где находятся. Наверное, на кладбище у них пункт для сбора или что-то вроде того. Или они небезосновательно полагают, что во время зомби-апокалипсиса нет более безопасного места, чем кладбище. Иных объяснений их действиям я найти не могу.
Теперь, когда мы полностью перешли на грунт и траву, следы стали видны отчётливо, поэтому я, с соблюдением предосторожностей, преследовал ублюдков посреди могильных плит и деревьев.
Издалека доносились выстрелы — наверное, зомби отстреливают.
Но нет, целью были не зомби. Кто-то из этих больных ублюдков стрелял в надгробия, метя в головы портретов. Сегодня кто-то точно отправится на жертвенный костёр...
Думал, что не буду никого сжигать, люди ведь, а вот и кандидат сам нашёлся, сука. Аморальные ублюдки — всю жизнь не переносил их. Думаю, меня никто не остановит, если я спалю одну сволочь, чужеродную для этой страны и этого мира, для людей, в память которых он сейчас стреляет?
Наконец, спустя десяток минут преследования, я услышал долгожданный звук работы сервоприводов.
Уроды французские шли плотно, я, как увидел их, сразу же спрятался за ближайшей могильной оградкой, густо заросшей кустарником. Всего их восемь, что много для меня, но сейчас чего-нибудь придумаем.
Идут они беспечно, а скотина, любящая пострелять по надгробиям, продолжала выбирать цели и выпускать по ним одиночные из пистолета.
«Оскверняющий память чужих предков, жизни не достоин...» — захлёстывает меня ярость.
Вскакиваю и даю длинную очередь в спины французов. О прицельности речи не идёт, но я вижу, как пули вспарывают спины, минимум, четверым, причём любителя пострелять среди них нет. Для него уготовано кое-что особенное.
ebooksa