– С коньяком, – добавил Андрей, потирая распухший шейный позвонок.
– С коньяком! – подтвердил Отто.
Растерянные Эскобар и рыжий вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Присаживайтесь, пожалуйста, герр Рогов. Вас не сильно ударили? – участливо спросил немец и показал место на диване, выполненном в том же готическом стиле, что и кресло.
«Сколько лет прошло, а методы всё те же», – подумал Андрей, сев на диван.
Вообще вся комната напоминала антикварную лавку, заполненную ценностями сразу нескольких веков. Прекрасные фарфоровые ангелочки со свастиками времён Третьего рейха. Оригиналы картин Альбрехта Дюрера и Питера Брейгеля XV–XVI веков, да и сама мебель со старинным клеймом «Кайзер» конца XIX века могли быть достоянием любого престижного аукциона мира. Отдельно на столике стоял «Берлинер граммофон» в прекрасном состоянии.
– Я вижу, вы времени не теряли в «Аненэрбе». Умыкнули неплохую коллекцию? – поинтересовался Рогов, отпивая принесённый кофе.
– Сигару? – предложил Отто, открывая коллекционную коробку и не обращая внимания на колкости Андрея.
– Не курю. И вам не советую, – нарочито ласково ответил Рогов.
– Ладно! – громко захлопнул коробку Отто. – Обмен любезностями окончен. Я пригласил вас обсудить условия нашей сделки.
– Сделки? – удивился Рогов.
– Мне нужно знать, где находится пятый кодекс, – продолжал немец, нервно теребя пальцами кончик сигары.
– Помнится, в Непале вы мне предлагали миллиард долларов за помощь в поиске Шамбалы, – елейно напомнил Андрей.
– О-о-о-о, – засмеялся Отто, – я знаю ваши принципы, Андрей Петрович. Гусары денег не берут. Так, кажется?
– А я знаю ваши. Украсть девушку, запугать, надавить. Но вот только в этот раз не получится. Девушка – тю-тю, – резко переменил тон журналист.
– Русские не сдаются? – шутливо спросил Ран.
– Не сдаются и, если надо, станут для фюрера хуже евреев.
Андрей цеплял фашиста за живое, но знал, что делает. Отто молча проглотил пассаж о евреях, которых ненавидел со времён пивных путчей, и сладко затянулся сигарой, пуская дым в лицо журналисту.
– Вы думаете, вас больше нечем шантажировать, господин Рогов? – ухмыльнулся старик и громко позвал: – Эскобар!
Дверь в комнату открылась, на пороге появился толстяк.