Камень. Книга 10

В окно я наблюдал, как наша «группа захвата» спокойным прогулочным шагом пересекает двор, исчезает в подъезде, а минуты через три в двух окнах на втором этаже загорается свет — Ванюша решил работать в комфорте, а не при свете ночника или фонарика смартфона.

— Свет зажегся… — сообщил мне полковник, видимо, опасаясь, что с моего кресла этого не видно. — Группа в квартире.

— Спасибо! — поблагодарил я.

И в микроавтобусе опять повисла тишина.

Минут через пять я начал волноваться — по моим расчетам, Кузьмину на допрос хватило бы и пары минут, а тут такая задержка! Неужели колдун решил получить от предателя какие-то дополнительные сведенья?

Еще минут пять…

— Свет погас… Выходят втроем…

— Спасибо…

Когда троица заняла свои прежние места в салоне, Нарышкин скомандовал:

— К Богословскому.

— Есть.

Когда машина тронулась, Ванюша принялся меня шепотом просвещать:

— Мимо. Оказалось, у Винницкого жена-истеричка начала исполнять и грозиться уехать обратно в Россию вместе с детьми, вот он и вибрировал. Пришлось для восстановления семьи и дальнейшего нормального развития карьеры разведчика до кучи пообщаться чутулю с этой курицей.

— Как бы и следующий… — расстроился я.

— Ну и хер с ним! — пихнул меня локтем в бок Кузьмин. — Я вот вообще не понимаю, как ты это делаешь, и не жужжу!

— Это ты-то не жужжишь?

— Если только немного. Как самочувствие?

— Прихожу в себя.

Ротмистр Богословский жил на Краузенштрассе в большом пятиэтажном доме, расположенном прямо напротив небольшого сквера.

— Наших в этом доме еще двое проживают, — сказал Нарышкин, когда полковник запарковал машину в очередном не особо освещенном месте. — Окна квартиры Богословского на третьем этаже выходят как раз на сквер, в подъезде консьерж. Еще один наш коллега проживает этажом выше, в этом же подъезде, а еще один в соседнем.