– Ну чего ты, всё же хорошо, всё хорошо, – приговаривает он.
– Пап, – наконец у меня получается немного успокоится, – пап.
– Чего? – он сажает меня на стул и садится напротив. Я смотрю на него, утирая слёзы. – Что тебя так расстроило?
Я поднимаю на него взгляд, но только наши глаза встречаются, как опять выступают слёзы. Хочу закрыть лицо руками, но отец останавливает меня, не давая этого сделать. Он улыбается и вытирает мне слёзы. Стало немного легче.
– Давай, – с улыбкой говорит отец, – расскажи, кто тебя обидел?
– Рыба, – тихо, но стараясь громко, как могу, отвечаю я.
– Рыба?! – удивлённо переспрашивает он. – И чего же рыба сделала моему мальчику?
– Я чудо-рыбу видел, – собравшись, говорю я. – Ту видел, ту самую.
– Ту самую?! – отец переменился в лице. Глаза его сделались другими, он продолжает улыбаться, а глаза грустят.
– Ту самую, – киваю я, прекратив плакать. – Её Локси поймал. Она так светилась, всеми цветами светилась! Он на соседнем пирсе был, а всё равно так ярко было, так красиво.
– Ну так это ж здорово! Ты переживаешь, что не ты её поймал?
– Нет, – всхлипнул я.
– Тогда чего же? – улыбка с его лица почти пропадает, но он всё ещё пытается её удержать.
– Когда он её вы-вытащил такое началось! Все драться начали. Все к этой рыбе пошли, сначала посмотреть, а потом как давай толкаться, отбирать её, а потом, потом… Потом совсем все передрались! – Говорю я, чувствуя, что горю. – И я туда пошёл, я хотел просто посмотреть, а меня с пирса стянули, и я ударился. Больно ударился. Головой! Хорошо, что не разбил, а другие разбили, кто голову, кто руки, а потом…
Я закрываю лицо руками и снова плачу.
– Потом Локси чуть не утопил Сайма за то, что рыба уплыла. – Я поднимаю голову и смотрю на отца, который уже совсем не улыбается. – Там кровь была, все так дрались. Я очень испугался, я же не такой сильный, а они такие злые там были!
Отец встаёт и подходит к кувшину с водой, наполняет ей стакан и выпивает его, потом наливает ещё один и, сев обратно, ставит его передо мной. Дрожащими руками беру стакан и начинаю пить, но проливаю немного, ставлю его на стол. Отец смотрит на меня совсем угрюмо, он будто за несколько минут стал ещё более угрюмым.
Вздохнув, отец спросил:
– Теперь ты понял?
Я лишь посмотрел на него и шмыгнул носом.