Ближний круг

– Черт, тогда я просто возьму такси и поеду на холм Намсан[79].

– Сэр, не советую вам этого делать. В здание вас все равно не пустят, а в городе находится северокорейская подрывная группа. Мы не знаем, на кого они охотятся. Возможно, что и на вас.

Авратакис сдался

– Черт с вами. Вас кстати, как зовут.

– Порк, сэр. Капитан Порк[80].

Подходящая фамилия

– Порк… поехали, порк…

Сеул, расположенный у подножья холмов и на самых холмах – походил на американский город, точнее на американский – с привкусом токийского. В отличите от Токио – строили здесь не так стесненно, клаустрофобии город не вызывал. На улицах было чисто, многое еще напоминало Олимпиаду. В центре множество небоскребов, построенных на американский манер, и еще больше строится. На улицах – столпотворение машин, разноцветных, небольших – похожи на японские десятилетней давности, а может быть – это они и есть, продали лицензию. Полицейских почти не видно. Много световых реклам, реклама навязчивая и непонятная – может, они и раздражает от того, что ничего не понятно.

Посольство США в Южной Корее располагалось на улице Сенджон-Но по соседству с Министерством информации. После коммунистического нашествия – город был полностью разрушен и в пятидесятые – шестидесятые его отстраивали заново. Видимо готовились к новому нападению – посольство представляло собой многоэтажный бетонный куб с лесом антенн на крыше. Охраняли его серьезно – со всех сторон стояли небольшие, черные машины, видимо местная служба безопасности, а второй линией обороны были американские морские пехотинцы с автоматическими винтовками, а не ружьями, какие обычно используются для защиты посольств.

Представительство ЦРУ находилось на четвертом этаже – но его повели выше, к послу. Судя по активности в коридорах – над чем-то шла серьезная работа, посольство не простаивало. В приемной посла собрался народ, большей частью корейцы – но его провели из очереди. Люди, которые его охраняли – остались на входе и в здание не прошли.

Посол оказался типичным американцем – выше среднего роста, седовласый, чисто выбритый. Пожимая руку Авратакису, он поморщился – видимо, почувствовал запах спиртного. Авратакис с наглым видом уселся за приставной столик.

– Спасибо что встретили. Это действительно необходимо – я имею в виду, так ли стоит доверять нашим южно-корейским друзьям?

– Стоит. Они в основном заняты внутренней возней, против нас они играть не станут. Тут совсем недавно была диктатура, сейчас ее нет и они учатся жить в новых условиях. Мы им помогаем и они благодарны.

Авратакис знал, что такое «старые условия». Сотрудники КЦРУ имели право арестовать любого, заподозрив его в сочувствии к коммунистам или прямом контакте с северокорейской разведкой – и отвезти его в Бинго-хоутел. Бинго-хоутел – центр содержания задержанных, построенный рядом с основным зданием ЦРУ, там убивали и пытали. От людей избавлялись, бросая их в чан с серной кислотой, причем каким тебя туда бросят – живым или мертвым – зависело от настроения офицера, ведущего допрос. Люди пропадали и до этого не было никому никакого дела – в чем-то это было пострашнее Латинской Америки с ее мясниками в офицерской форме. Азия-с…

– Рад, что у нас такое взаимопонимание, но мне бы поговорить с начальником станции. Кто тут ус нас, Дилани[81]?

Посол хохотнул

– Отстали от жизни. Дилани уже в Токио. Пьет сакэ и весьма доволен жизнью.

– А кто тогда? – в ЦРУ было все так засекречено, что иногда ты годами не знал имени человека, работающего в соседнем кабинете.

– Я.

Авратакис не сразу понял – шутит посол или он всерьез. Совмещать должность посла и начальника станции ЦРУ было категорически запрещено.