– Настоящий фашизм. А мы его поддерживаем.
– Ты думай, что говоришь!
– Я думаю.
– Ни хрена не думаешь! Хочешь отсюда первым рейсом обратно вылететь, с волчьим билетом, нах…!?
Николай молча встал
– Ты куда? Стоять!
– Надоело все…
На стоянке было тихо. Дневная жара немного спала. Он шел к машине, думая, куда ему теперь ехать… на остаток ночи.
Высылки он не боялся. Совсем. Обычно – высылкой пугали тех. кто приехал «заработать на кооператив», два года в загранке – давали возможность накопить деньги на кооперативную квартиру, для многих мыкающихся по общежитиям офицеров это было немало. Были такие, которые спекулировали… продавали лекарства. мелочи типа кипятильников, здесь покупали всякий ширпотреб… в СССР например хорошо шли головные платки из синтетической ткани, можно было продать раз в пять дороже. С этим боролись… Николай знал парня, который в Афгане купил сестре платок такой, и матери что-то на Чекен-стрит, а его тормознули в аэропорту и объявили спекулянтом. Но он не боялся. Восток для него был местом полным зла, ненависти, боли, обмана…
И что ему бояться? Как иногда отвечали на такие угрозы – а вы что товарищ полковник, меня – Родиной пугаете?
Конечно, за такие слова была высылка
– Младшой!
Он резко остановился, рука безошибочно нашла рукоять.
– Э, э…
Сергеев показался из темноты, в руке у него – в левой – была бутылка
– Мир.
– Чего надо.
– Да ты не огрызайся. Поехали, поговорим…
– Куда?
– А на берег…