Здесь торговали оружием. Советским оружием – считается, что мы поставляли его бесплатно, ради революции – на самом деле все было совсем не так, и самолет – мог приземлиться совсем не в том месте, где его ждали. Брали за все, даже за совсем старые шмайсеры, которые поставляли сюда из складских запасов, припасенных на случай третьей мировой. Здесь торговали и другой советской помощью. Торговали зерном – его отправляли бесплатно или по льготным ценам, продавали по вполне реальным.
Покупали на базарах золото, шмотье, электронику, переправляли. Раньше – такой Меккой был Кабул, с его Чекен – стрит, а теперь все больше и больше дело проворачивалось через более цивилизованный Дамаск. Местные офицеры все понимали – тем более, что и сами не прочь были взять на лапу, научившись этому у французов. Одного из их министров обороны французы так и звали – мистер Десять.
Наконец, организовывали проституцию. Частично – это было местным развлечением, частично – способом для советских, не избалованных деньгами дам заработать на шмотье, частично – способом привязать к себе и заставить выполнять роль курьеров, нелегально перевозить в Москву и обратно все необходимое самолетами Аэрофлота. Не последнюю роль играло и то, что в Сирии, несмотря на французское влияние – нравы были строгими, а женщины малодоступными. За возможность же спать с советскими женщинами, европейками, представительницами страны, которую сирийцы оценивали очень высоко, почти как небожителей на небе – сирийские офицеры и генералы, наживавшиеся на незаконной торговле с Ираком в обход санкций, на героиновых полях в долине Бекаа, на прочих делах в Ливане – за это они были готовы выложить огромные даже по местным меркам деньги.
В качестве проституток – использовались либо представительницы женской части советской колонии, подходящего возраста и не отягощенные комплексами, либо стюардессы с Аэрофлота. Так получилось, что Кабая – хорошо вписался именно в эту часть нелегального бизнеса по-советски и хорошо знал всех, кто им занимается. И скандал в самолете – он не забыл.
Потом – его перевели в Багдад. Частично – потому что убрали Шеварднадзе, а на лакомое место в Дамаске найдется много желающих. Частично – потому что Багдад тоже был столицей, интересной, полной всяческих возможностей. Он – вписался и здесь, причем уже не на уровне исполнителя – он начал организовывать нелегальные схемы здесь, по тем же лекалам, какие использовались в Дамаске и какие он усваивал у своих товарищей по МИМО.
И успешно. До сегодняшнего дня.
Арестовали его на рынке за сущую ерунду по его меркам – он покупал пакет с коноплей. Небольшой, чисто для себя. Не то чтобы он пристрастился – просто ему это нравилось. Давало расслабиться.
Тут то он и оказался сначала в полиции, а затем – на этой вилле.
О том, что будет, если его увлечение всплывет наружу – он не сомневался. Система пройдет по нему, растопчет и выбросит. Те, кто работал с ним, и кто ел с его руки – будут громче всех обвинять и осуждать его на собрании. Все они – подписывали приказ «О правилах поведения советского человека и гражданина в государстве Ирак». И понятно, что покупка наркотиков – влекла за собой немедленную высылку. А в Москве – продолжение банкета. Посадить, наверное, не посадят. Но из системы вышибут. Максимум что ему теперь светит – юрисконсультом на каком-нибудь заводе. И конечно – он теперь не выездной навсегда.
Он знал правила. Отлично знал. Помнил, как сам клеймил на собрании комсомольской первички товарищей, задержанных милицией подвыпившими. Андропов наводил порядок, за пьянство карали со свирепой жестокостью, пили при этом все, но оттого еще жестче затаптывали оступившихся. У системы было одно правило – только одно.
Не попадайся.
Но он – так просто сдаваться не хотел.
Надо было понять – что он может бать иракцам. Что перевесит возможность скандала с советским чиновником – причем он знал, что отношения сейчас напряженные. Он попал что называется «как кур в ощип».
И тут – он понял что.
Точнее – кого.
Он закричал и затопал ногами, не обращая внимания на камеру
– Эй! Эй-эй!
Дознаватель явился минут через десять. Он был аккуратным, в форме, с усами точь-в-точь как у Раиса. Подвинул стул, сел.
– Продолжим.
– Я хочу кое-что сказать.
ebooksa