Витька пытался возражать, но Игорь, заметив подбегавшего судью, уже отходил и только еще раз крикнул через плечо:
— Никого не жди! Делай все сам!
Во втором тайме Мишке жилось значительно легче. Хотя белые и чаще появлялись в его полосе, но каждый раз из-за спин выныривал Рыжий, встречая нападающих, а Мишке оставалось только подстраховывать; он подбирал мяч и, не медля ни секунды, отдавал уже бежавшему навстречу Прыщу. Тому виднее, что делать дальше. Вот и сейчас Рыжий достал «семерку», и, хотя и не смог обогнать, успел вытолкнуть мяч за боковую. Кто-то из белых пытался остановить и упустил. Рыжий сам решил вбросить и, заведя мяч за голову, стал искать партнеров. Но все были закрыты. Мишка безразлично наблюдал, как Рыжий крутит мяч, уверенный, что он-то его не получит. Прыщ пытался открыться, но его перехватили. Отчаявшись, Рыжий бросил мяч Мишке. Он был бы и рад помочь, но белые находились метрах в пяти, а один уже качнулся в его сторону. Мишка заторопился, намереваясь тотчас же вернуть мяч, встретил его в воздухе и летящим довольно высоко. От подставленного колена мяч снова ушел в аут. Зрители веселились от души. Белые поспешили вбрасывать, а Рыжий подошел к Мишке.
— Слушай, Арбуз! — Не хватило дыхания, и он медленно, прерывисто втянул воздух. — Уходи с поля. Слышишь? Уходи. Ничего тебе не будет, не бойся. Только уйди.
Рыжий, не оглядываясь, сначала не торопясь, шел, волоча ноги по шуршащему гравию, но ударился рядом мяч, и он рванулся к нему, достал и скрылся за белыми футболками.
Мишка не двигался с места. Он был свободен, мог уйти и не дожидаясь конца, сам Рыжий разрешил ему, освободил его от пут, от обязательств, которые он взвалил на себя по неразумию своему. «Ну что же ты, чего ждешь?» — шептал ему тот, изнутри, с которым он уже почти час вел трудный разговор и с кем как будто пришел к согласию. «Не медли, уходи!» Мишка стоял. Он все еще видел Рыжего перед собой — узкая спина, обтянутая побуревшей футболкой, непривычно ссутуленная, длинные, почти черные от грязи ноги, с трудом подхватывавшие тело при каждом шаге… «Уходи…» Он представил, что выходит с поля, протискивается, прижимая локти, меж зрителей, дальше по траве, обходя скамейки, за ворота белых, оттуда начинается дорожка, мимо туалетов, мимо кортов и через два поворота упрется в серую стену, за углом две ступеньки вниз, дверь и прохладная тишина раздевалки; он быстро переоденется, поднявшись наверх, обогнет здание, поставив его между собой и полем, выйдет к автобусу и, усевшись к окошку, достанет книгу из сумки… «Ну же!» Мишка переступил на месте, проверяя, может ли он двигаться. Что-то было неладно, не так, как должно быть… «Уходи, уходи, пожалуйста! Подумай — ты уйдешь с поля, от этой пылищи на траву, протиснешься сквозь толпу и уже не увидишь, как скалятся лица при каждом твоем движении, там будут только спины…»
И на этот раз Витьке не удалось прорваться. Слишком рано он начинал, и белые чуть ли не всей командой, оставив и Алика, и центр, выстраивались на дороге. Он не торопился подниматься, не потому, что надеялся разжалобить судью: был чистый подкат, он сам виноват — не успел перепрыгнуть, цепляясь за уже потерянный мяч, а просто слишком хорошо было так лежать — навзничь, уставившись в серое, с голубыми проплешинами небо. Зашаркал, притормаживая, судья, и Витька, закашлявшись, сел, разгоняя ладонями пыль.
— Все в порядке? — Чтобы заглянуть ему в лицо, судье пришлось сложиться пополам.
— Нормально, — он медленно поднялся. Все красные футболки сгрудились на дальней половине, и Алик подтянулся поближе к своим, а отсюда до чужих ворот, казалось, рукой подать. Белые, наконец, разобрались, кому вбрасывать, и Витька задвигался, надеясь угадать и перехватить передачу…
Опять было суматошно в штрафной. Мишка растерянно крутил головой, не успевая разобраться в полетах мяча и перемещениях игроков. Он не ушел, напротив — подвинулся в штрафную, залез на самый пятачок перед воротами. Он еще не решился вступить в игру, боясь помешать, но общее движение уже увлекало его.
Обыграв Прыща, нападающий выскочил на свободное место, а Мишка не сообразил вовремя подстраховать и теперь уже надо было идти не на мяч, а на игрока, и Леха тут же бросался в ноги — можно было задеть… Мишка промедлил. Белый убрал мяч под себя, обогнул шлепнувшегося впустую вратаря и следующим шагом уже вкатывался в ворота. Внезапно появившийся Рыжий снял мяч у него с ноги. Мишка облегченно вздохнул.
— Что, видал?! — торжествующе бросил он в спину «десятки», влетевшего по инерции в сетку. Тот развернулся.
— Повтори! — Он был в ярости, упустив верный гол, и мог затеять драку тут же на поле.
Мишка смолк и опасливо отодвинулся. Из своих рядом был только Леха, но и он старательно глядел в сторону. Решив не связываться, Мишка побежал на место…
На Валета выходили сразу двое, и Мишка, как учили, побежал по краю и хлопнул в ладоши, предлагаясь. Валет видел и слышал, но продолжал идти сам. Мяч у него выбили, Мишка успел первым, но остановился, не зная, кому же отдать. Впереди был только Рыжий, но тот убегал, оглядываясь и маня за собой. «Сам!» — проорали сзади. На Мишку никто не выходил, и он вел свободно, торопясь к Рыжему, уже забравшемуся за спины белых. Подойдя достаточно близко, Мишка попытался перебросить мяч через головы, но защитники перехватили пас и повели в поле.
— Ах ты! — Мишка огорченно всплеснул руками.
— Ничего! Получится! — Рыжий показал ему возвращаться, а сам остался.
«Смена» атаковала. Мишку обошли, но он не сдавался, бежал рядом, отжимая белого к краю и не давая ударить. Улучив момент, ткнул носком и выбил мяч в аут…
Витька почувствовал себя свободнее. Арбуз начал двигаться и, хотя он больше суетился, чем делал, все же стало полегче. Остальные были безнадежны. Забить хотя бы один гол, только один, чтобы встряхнулись, поверили, что можно еще играть и забивать. Сколько оставалось до конца, Витька не знал и знать не желал. Арбуз перешел середину поля, отдал мяч; Витька прорвался мимо «шестерки», дальше еще двое, а из своих — никого. Нет, Арбуз не ушел и смещался к центру, выдвигаясь на свободное место. Витька перекинул ему мяч и кинулся в штрафную. Арбуз отдал точно под ногу, и Витька ударил, но попал во вратаря. Тот не удержал, мяч отлетел — и хоть бы один пришел добить!
— Ну, что же ты?! — Мишка не уходил, не веря своим глазам.