— Доброе утро, — подняв глаза, улыбнулся он.
— Привет, — поспешно вытирая лицо, отозвалась девушка.
От его улыбки в груди стало тепло, все тревоги и волнения отошли на второй план.
— Лиса подарила альбом, — сказал он, демонстрируя толстую папку. — Попросила нарисовать всех, пока я не уехал.
— И даже Ника?
— И даже Ника, представляешь себе? Я пока не придумал, как усидеть с ним в одном помещении дольше десяти минут и не устроить драку.
Захихикав, она спрятала лицо в одеяле.
— А мне покажешь, что получилось?
— Конечно.
Зар передвинул стул поближе, и Ниоба заметила, что он давно не спал. Кожа бледная, под покрасневшими глазами запали тени.
— У тебя все хорошо? — с беспокойством спросила она, рука сама собой потянулась к нему.
— Спросила она, лежа в больничной палате, — улыбнулся Зар, мягко перехватывая ее руку.
От простого прикосновения все внутри затрепетало.
Наклонившись, он прошептал:
— Дежурил сегодня в катакомбах, немного не выспался. Не переживай.
Словно смутившись внезапной интимности, он выпрямился, отпустил ее руку и отделился от нее раскрытым альбомом. На первом листе оказалась Айналис. Вот уж кто не против попозировать. Зару хорошо удалось передать по-детски большие глаза, кокетливую улыбку, даже едва заметный шрам на лбу и скуле не забыл.
В детстве Айналис укусила собака, обезобразив девочку. Так решили родные и поспешили сослать ее с глаз долой в Академию, запихнув на курс раньше возраста. Когда Ниобе на первом курсе было уже десять, Айналис едва исполнилось восемь. Шрам зарос, напоминая о себе лишь неровностью кожи, которой и не видно, если не приглядываться.
На следующем листе оказался Руд. Позируя в форме, он стоял, широко расправив плечи, скорчив хмурую, представительную мину. Но сдержать рвущийся наружу смех, что выразился в морщинках вокруг глаз и уголках губ, не сумел.
Лисара смотрела с портрета мягким, чуть усталым взглядом. Распущенные волосы Зар не стал рисовать в их обычном пушистом состоянии, собрав в изящные локоны. Беспокойство мыслей выдавала едва заметная морщинка меж бровей подруги.
Улыбаясь, Ниоба перевернула страницу и вдруг обнаружила там себя. Волосы выбились из косы и растрепались, одеяло смялось, из-под подушки выглядывала рука. В то же время она не могла не отметить, что ее лицо выписано куда подробнее и симпатичнее, чем у остальных друзей. Умиротворенное и беззащитное.