Застывший шедевр

– Что он говорил?

– Кричал, что все цепляются за никчемную жизнь, что они ничего для бога не значат, что они жуки навозные. Думала, он снова заявится, зачем-то же он туда приперся, сами понимаете, нормальный человек хоспис будет стороной обходить, но нет, больше я его не видела.

Громов почувствовал, что она чего-то недоговаривает.

– Что еще? – спросил он и припарковался у автозаправки.

– Пациенты видели, как он выскочил из первой палаты весь в слезах. Сначала рыдал, сидя на полу, его начало штормить. Вырвало на линолеум, потом он наглотался каких-то таблеток, и его понесло. Мы думали, он нарик, таких тут много крутится в надежде поживиться.

Следователь прожег незнакомку проницательным взглядом.

– Ладно, вылезай, я поеду обратно. – Вадим хотел открыть пассажирскую дверь, но девушка запротестовала:

– Вы что?! Вам нельзя возвращаться, тогда они поймут, что это я вам рассказала.

– Слушай, я тут с тобой в игры играть не буду, я веду расследование убийства, так что ты мне под руку не лезь! – грозно выпалил Громов.

– Дайте мне слово, что не вернетесь, я вам все расскажу, а чего не знаю, так позже узнаю, – взмолилась девушка.

– Как тебя зовут? – снова спросил Громов.

– Вика, – еле слышно произнесла она и отвела взгляд.

– Так вот, Вика, говори, что знаешь, или я вернусь, и весь этот хоспис на ноги поставлю. – Вадим жестом показал в сторону кирпичного здания.

Оставалось загадкой, зачем она с ним сама заговорила. Могла бы промолчать, раз так переживала за отца. Но нет, она настойчиво привлекала к себе внимание с первых минут его появления.

– Первая палата – мужская, туда попадают больные, которых только перевели из больниц. Это своего рода приемный покой. Там лежат несколько дней, а потом их переводят в другие палаты. Так вот, в первой палате в тот день лежали двое: старичок, который умер на следующий день, и Артур, которого потом перевели на место Довлатова в палату к отцу.

Громов пытался вспомнить парня, который спал лицом к стене. Обесцвеченные на концах пряди волос, клетчатая рубашка, трикотажные черные спортивные бриджи, в ухе прокол от серьги.

– После исчезновения соседа отец сказал, что у него пропали куртка и пакет с фруктами. Я подумала, что их мог взять тот самый парень. Он ведь отнимал еду у больных.

– В ночь, когда пропал Довлатов, ты была в палате?

Она покачала головой:

– Нет, я пришла к обеду.