Легенды Умирающей Земли

– Посредством пересечения грязевых отмелей?

– Именно.

– Так уж устроен этот мир, – вздохнул старый каменолом. – И все же у вас впереди еще много лет, много славных свершений. А я вспоминаю свою жизнь, подходящую к концу, и не замечаю в ней существенных достижений.

– Когда Солнце погаснет, – сказал Кугель, – все достижения, существенные и нет, не будут иметь никакого значения.

Нисбет встал, достал еще одну флягу вина, открыл ее, наполнил бокалы и снова опустился в кресло.

– Два часа философских рассуждений выше облака ходячего не прибавят веса ни той, ни другой чашке весов – не больше, чем одна громкая отрыжка. Как бы то ни было, я – каменолом Нисбет, и мне нужно возвести слишком много столпов. Заказов столько, что я не справлюсь до конца своих дней. Иногда мне хочется самому залезть на столп и загорать на солнышке.

Они посидели в молчании, глядя в огонь. Наконец Нисбет сказал:

– Видно, что вы устали. Не сомневаюсь, вам пришлось пережить бурный день. – С трудом поднявшись на ноги, старик указал на диван: – Ложитесь там.

Наутро Нисбет и Кугель позавтракали блинами с консервированными фруктами, приготовленными женщинами из поселка, после чего Нисбет взял Кугеля с собой в каменоломню. Показав рукой на огромную выбоину, проделанную им и его предками в крутом склоне возвышенности, он сказал:

– Старый Таствольд пережил тринадцать стадий существования, как вы можете видеть по количеству слоев. На протяжении четвертой эпохи горожане выстроили храм Миаматты, их верховного бога, бога богов. В развалинах этого храма более чем достаточно белого камня для столпов всех нынешних жителей Таствольда… Солнце встало. Скоро народ потянется сюда, чтобы взобраться на столпы; вот, они уже идут.

Мужчины из поселка приближались – группами по два, иногда по три человека. Кугель наблюдал за тем, как они поднимались по приставным лестницам, каждый на свой столп, и устраивались на плоских вершинах, повернувшись лицом к Солнцу.

Недоуменно повернувшись к Нисбету, Кугель спросил:

– Зачем они так прилежно рассаживаются на столпах?

– Они впитывают эманацию здоровья из солнечного света, – пояснил бывалый каменолом. – Чем выше столп, тем чище и насыщеннее эманация. Кроме того, чем выше столп, тем выше репутация его владельца. Причем именно женщины больше всего озабочены высотой, на которую поднимаются их мужья. Когда они приносят мне терции, чтобы заплатить за новые сегменты столпов, они настаивают на том, чтобы дополнительные блоки были установлены немедленно, и безжалостно меня осаждают, пока я этого не сделаю, – а если это разозлит их соперниц, тем лучше.

– Странно, что у вас нет конкурентов. Возникает впечатление, что ваше предприятие приносит существенную прибыль.

– Не так уж это странно, если учитывать, сколько работы мне приходится выполнять. Камень, вынутый из стен разрушенного храма, нужно спустить, обтесать до требуемых размеров, отполировать, удаляя любые древние надписи, после чего, присвоив ему новый порядковый номер, поднять на вершину столпа. Одному человеку все это сделать было бы практически невозможно, но у меня есть вот эта штука, – Нисбет прикоснулся к висевшему на шее пятигранному амулету. – Прикосновение к ней уничтожает воздействие силы притяжения, и самый тяжелый груз легко поднимается в воздух.

– Невероятно! – воскликнул Кугель. – Несомненно, в том, что касается вашей профессии, такой магический амулет – полезнейшее средство.

– Незаменимое, я бы сказал… Ха! К нам приближается леди Крулькс, и сейчас она сделает мне выговор за отсутствие должного прилежания.

Действительно, к ним подошла корпулентная женщина средних лет, с плоской круглой физиономией и светло-рыжими волосами, типичными для местных жителей. Нисбет вежливо приветствовал ее, но она ответила резким недовольным тоном:

– Нисбет, я снова вынуждена протестовать! С тех пор как я уплатила вам сполна, вы сначала подняли блок на столп Тоберска, а затем – на столп Силлинкса. И теперь мой муж сидит в тени их столпов, а их жены злорадно насмехаются над моей неудачей. Разве я заплатила вам фальшивой монетой? Вы забыли, сколько раз моя дочь, Тургола, приносила вам хлеб и сыр? Почему вы так со мной поступаете?