Том 2. Драмы

(Подымает голову и, как безумный, смотрит на флакон.)

Тот, кто мне продал яд, вдруг у меня спросил:

«Какой сегодня день?» А я забыл, не знаю...

Где я и что со мной — я плохо понимаю.

Как голова болит! Сжимает мне виски,

Как будто взяли их в железные тиски.

Людской жестокости нельзя найти предела.

Вы умираете — и никому нет дела...

Мне тяжко. Но меня любила ведь она?

Нельзя нам возвратить исчезнувшего сна,

Нельзя схватить рукой мелькнувшее мгновенье.

Еще я чувствую и уст прикосновенье

К пылающему лбу и взор небесный твой. —

И должен навсегда расстаться я с тобой!

Улыбка милая, руки твоей пожатье,

И легкие шаги, и нежный шелест платья —

Все для меня прошло и скрыто вечной тьмой,

И больше никогда...

(С тоской протягивает руку к флакону.)В ту минуту, когда Рюи Блаз судорожно сжимает флакон, дверь в глубине открывается. Появляется королева; на ней белое платье и поверх него мантилья темного цвета с капюшоном, который, будучи откинут на плечи, позволяет видеть ее бледное лицо. Она ставит на пол потайной фонарь, потом быстро направляется к Рюи Блазу.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Рюи Блаз, королева.Королева(входя)

Дон Цезарь!

Рюи Блаз(в испуге оборачивается и запахивает балахон, скрывающий ливрею)

Боже мой!