И опять сбросил с лопаты землю.
Фошлеван сам не понимал, что говорит.
— Да идемте же выпьем! — крикнул он, — Ведь платить-то буду я!
— После того как уложим ребенка спать, — сказал могильщик и в третий раз сбросил с лопаты землю.
— Видите ли, ночью будет холодно, — воткнув лопату в землю, добавил он, — и покойница начнет звать нас, если мы оставим ее без одеяла.
Тут могильщик, набирая землю лопатой, нагнулся и карман его блузы оттопырился.
Блуждающий взгляд Фошлевана упал на этот карман и задержался на нем.
Солнце еще не скрылось за горизонтом; в глубине кармана можно было разглядеть что-то белое. Глаза Фошлевана блеснули с яркостью, удивительной для пикардийского крестьянина. Его вдруг осенило.
Осторожно, чтобы не заметил могильщик, он запустил сзади руку к нему в карман и вытащил белый предмет.
Могильщик в четвертый раз сбросил с лопаты в могилу землю.
Когда он обернулся, чтобы набрать пятую лопату, Фошлеван с самым невозмутимым видом сказал:
— Кстати, новичок, а пропуск при тебе?
Могильщик приостановился.
— Какой пропуск?
— Да ведь солнце-то заходит!
— Ну и хорошо, пусть напяливает на себя ночной колпак.
— Сейчас запрут кладбищенские ворота.
— И что же дальше?
— А пропуск при тебе?
— Ах, пропуск!