Гендальев

– А? Да! Всё сделаем, да, завтра найду двести. Просто ошарашил ты меня своим известием, знаешь ли… насчёт рака.

Виктор снова махнул рукой.

– Ладно, не будем терять время, пойду сейчас домой, устраивать приготовления. Всё тогда, до завтра.

Он быстро встал из-за стола, и, похлопав на прощание друга по плечу, быстрым шагом устремился в сторону дома.

Первый шок прошёл, и все его мысли теперь были заняты этим главным приключением жизни. И пускай оно будет последним, главное – оно всё-таки будет. Он успеет это сделать. Успеет пересечь океан и побывать в неизведанных местах. Где, если повезёт, он и останется до конца…

***

После бесполезных врачебных похождений и необходимых трат на повседневные нужды за минувшие два месяца, от продажи авто осталось сто с лишним тысяч. Когда он получит ещё двести у Цыганского, ему с лихвой хватит на то, чтобы приехать в Северград, снять там временное жильё и договориться обо всём на предстоящий круиз. В интернете ему удалось выяснить, что рейсы отправляются один раз в два месяца и что стоимость составляет примерно полтора миллиона.

Пока Цыганский продаст его хату и вышлет деньги, он лучше погуляет там, в этом большом городе и заранее спланирует все организационные моменты, найдёт оператора и прочее.

Придя домой, он с ходу принялся собирать чемодан и пока был всем этим занят, вовсе забыл о своём смертельном диагнозе и о таймере с обратным отсчётом, каждую минуту отнимающим время от его стремительно закачивающейся жизни.

Таймер с обратным отсчётом…

Что есть жизнь любого человека, как не такой же в точности таймер? И почему для того чтобы в полной мере осознать это и почувствовать радость бытия, людям требуется что-то ужасное. Что-то, что отрезвляет как укол адреналина.

Гендальев сложил в чемодан три комплекта сменной одежды, пакет с нижним бельём, бритвенный станок и зубную щётку, а потом посмотрел на всё это и горько разрыдался.

Все чувства, переполнявшие его с того момента, как Дефлоренко объявил приговор, будто блокировались и он, безостановочно фантазируя, договариваясь и планируя своё последнее приключение, не давал себе ни минуты на то, чтобы сесть и как следует себя пожалеть. И тут вот, на!

Всё разом стало каким-то искусственным. Ему стало жаль свою квартиру, жаль привычный образ жизни, он бы вернулся даже на работу юристом, лишь бы кто-то сказал ему сию минуту: «Виктор, это всего лишь глупая шутка, у тебя нет рака мозга».

Но этого ему никто не скажет.

Всё, это действительно всё, и его жизнь подходит к концу. Так стоит ли суетиться и устраивать какие-то дурацкие приключения? Не лучше ли оставить всё как есть? Позвонить Оксане, рассказать всё от и до. Он же ничего ей не рассказывал, совсем ничего.

Сестра, конечно, примется его уговаривать лечиться, она ужасно расстроится, будет плакать. Потом он уговорит её, что лечиться не надо. Он продаст эту квартиру и просто проживёт с ними в деревне, сколько сможет. Ведь это тоже приключение, правда?

Он плакал и не мог успокоиться, всхлипывал, рыдал и тщетно старался пробить, забившийся соплями, нос.

Нет, он не станет звонить Оксане, он не станет отравлять жизнь своим единственным родным. Он просто исчезнет и постарается испытать что-то такое, что никогда бы не позволил себе испытать, не случись у него рак.

Глава двенадцатая. Бегство