Первые исторические зерна триадологических ересей появляются уже в конце II – начале III века (свидетельствует об этом, например, трактат «Против Праксея» Тертуллиана, который посвящен обличению ранних форм модализма). Более широкий масштаб и развитие эти ереси приобретают к эпохе жизни святых Дионисия Александрийского и Григория Неокесарийского, при участии и под духовным авторитетом которых и совершается молниеносная победа над ними. Модализм был осужден на Александрийском соборе 362 года, динамизм – на Антиохийском соборе 364 года.
22.5.1. Модализм (савеллианство)
Одним из главных родоначальников модализма, типично «западной» ереси, стал римский пресвитер Савеллий. Схематическое изображение савеллианства очень простое, оно выражается той категориальной схемой «сущность, ипостась, лицо», проблемность и процесс осмысления которой с полной силою осуществятся лишь в будущем IV столетии с возникновением арианства и борьбою с ним. Итак, с рецепции нашего понимания, то есть с «высоты» нашего исторического положения в осмыслении догматов, богословская схема савеллианства проста:
– одна Сущность,
– одна ипостась,
– три Лица (которые, будучи безыпостасны, приобретают характер масок, личин).
Абсолютно православное в понимании единосущия Лиц Святой Троицы (и даже введшее в богословский оборот триадологии сам термин «единосущие» («ομοούσιος»)), савеллианство было абсолютно неправославно в выражении «единая ипостась», которое стирает различия между Лицами Святой Троицы, превращая их в пустые и лишенные всякой реальности личины. Очевидно, что к осмыслению троического догмата савеллиане шли со стороны единства (1=…), что и понятно вообще для Запада, учитывая его сознательные и подсознательные богословские предпочтения, то есть вообще тяготение к изображению единого и целого. В понимании савеллиан единый Бог являл Себя под различными модусами (откуда и само название, синоним савеллианства, – модализм), образами проявления, масками, в действительности же пребывая только Одним, но никак не Тремя. Такая богословская формула («1=1») и была флагом савеллиан.
Впоследствии, уже в эпоху триадологических споров IV века, именно савеллианство станет западным ложным полюсом арианства – новой и необычайно мощной ереси Востока, пришедшей на смену динамизму Павла Самосатского, своему предтече и достаточно «проходному варианту» истории.
22.5.2. Динамизм (ересь Павла Самосатского)
Динамизм епископа Павла Самосатского представлял собой, напротив, типично «восточный» вариант первой триадологической ереси (хотя ранние динамисты вели свою проповедь даже в Риме). Суть динамизма с известной долей реконструкции может быть выражена следующей категориальной схемой, которая, между прочим, сохранится и в более позднем арианстве:
– три Сущности,
– три ипостаси,
– три Лица.
Динамизм шел к осмыслению троического догмата с диаметрально противоположной стороны, нежели савеллианство. Отец и Сын (о Святом Духе история умалчивает) мыслились в этой ереси отдельными ипостасями: каждый – отдельным и реально существующим бытием. Эта православная мысль продолжалась абсолютно неправославным утверждением радикальной инаковости, инаковости по сущности лиц Святой Троицы. Сын – обычный человек – в понимании динамизма соединялся с Божественной силою Отца (греч. «сила» – δύναμις; отсюда и происходит современное название ереси); Божество Сына отрицалось именно через утверждение мысли об ипостасной реальности и достоверности Сына. Идя к осмыслению троического догмата со стороны троичности (3=…), динамисты оказались неспособны собрать бытие Святой Троицы воедино.
Примечательно, что динамизм несет в себе корни сразу двух позднейших ересей – триадологической и христологической – арианства и несторианства:
– Утверждая принципиально разные природы Отца и Сына, то есть Божественную Отца и тварную, человеческую, – Сына, он прообразует арианство, которое будет учить о различных сущностях во Святой Троице;
– Утверждая же отдельную ипостась Христа-человека и объединяя Христачеловека и Божественную силу, он прообразует несторианство, которое будет учить о двух ипостасях во Христе.
Как видим, богословская категориальная проблематика этого времени состояла в установлении отношений между понятиями «сущности» и «ипостаси», которые до поры до времени упорно отождествлялись широким сознанием церковной мысли и настоятельно требовали своего решительного разведения (см. об этом в теме, посвященной великим каппадокийцам, во II томе настоящего учебника).
Ранние триадологические ереси духовно споткнулись на логической невозможности примирить противоречие «1=3». Предложенные ими формулы (1 сущность = 1 ипостась; 3 ипостаси = 3 сущности) показали, что осмысление категориального аппарата триадологии должно пройти в более смиренном «режиме», без наскока, неизменно приводящего к катастрофическим падениям.
ebooksa