Получив официальные результаты анализов, я сделала самую сложную вещь в своей жизни – позвонила родителям и рассказала им обо всем. Они встретили новости молчанием.
– Считайте, что это у нас такая семейная фишка, – сказала я, отчаянно пытаясь разрядить обстановку. – У нашей кошки Тайгер очень давно болят почки, но ветеринар говорит, что ей ничего не угрожает. Может быть, нам тоже стоит подкладывать себе к завтраку немного кошачьего корма?
Мама попыталась выдавить смешок. Отец односложно попрощался и повесил трубку.
Через несколько дней мама снова позвонила:
– Отец переживает из-за твоего диагноза. Он расстроен, что передал тебе свою болезнь, но не хочет говорить об этом со мной, – она сделала паузу, чтобы унять дрожь в голосе. – Может быть, ты сможешь что-нибудь сделать.
Мы с отцом всегда были близки, но он не был очень разговорчив, особенно по телефону. А волнуясь, папа вообще замолкал. Если я скажу, что болезнь меня не волнует, он не успокоится. Мы оба знали, что это ложь. Я переживала. Я боялась. Я хотела сказать отцу, что он не виноват, что болезнь передалась мне от него. Папа ведь не знал о ней, когда решил завести детей. И хотя это была правда, я понимала, что она не повлияет на его состояние. Его гены. Его дочь. Его вина.
Зная, что отец не станет говорить со мной прямо, я стала искать способы продемонстрировать ему свои чувства. Папа часто сидел в Интернете, поэтому я стала каждый день отправлять ему шутки и информацию о состоянии рынка акций. Время от времени я подкидывала в рассылку и статьи о болезни почек.
Человек, который звонил мне от силы дважды в год и отмахивался от маминых сантиментов, начал отвечать мне короткими сообщениями. «Смешно». «Интересно». «Может быть, в ближайшие десять лет придумают чудо-лекарство для почек». Мы оба знали, что отец не протянет десять лет – чудо-лекарство будет предназначаться мне. Этими словами он словно подтвердил, что у нас с ним одна болезнь на двоих.
Помимо ежедневных электронных писем, я стала чаще навещать родителей. Чтобы дать маме передышку от ухода за отцом, я сопровождала его в больницу на диализ, составляла ему компанию и следила за жизненными показателями.
В первый раз от вида и запаха больницы меня замутило. Я еле сдерживала тошноту, видя собственное будущее в людях, лежащих на койках для диализа. Не помогало и то, что одним из них был мой отец. Но он привычно уселся в кресло и позволил медсестрам подключить его к аппарату, который заменил ему почку и выводил лишнюю жидкость из крови. Это немного меня утешило. Отец познакомил меня с другими постоянными пациентами. Мы немного поболтали, а потом он задремал.
К третьей поездке весь процесс стал мне настолько знакомым, что я почти не реагировала на него. Я знала, что не буду бояться диализа, когда придет мой черед туда ходить. Отец в своей немногословной манере показал мне, как это делается.
Дома у родителей иногда мы просто тихо сидели рядом, иногда он спал, или мы разговаривали. Нам становилась все комфортнее компания друг друга. Даже тишина казалась наполненной смыслом.
В следующие три года папины почки стали работать все хуже, и проблемы с сердцем усугублялись. Мир отца сжался до спальни, кухни и палаты диализа в больнице. Врачи назначили ему четыре сеанса в неделю, но папе было тяжело даже одеться и добраться до больницы.
Он больше не пользовался компьютером, поэтому мы общались только лично. Теперь я еще чаще ездила к родителям, зная, что один из этих визитов станет последней встречей с отцом.
Он крепился ради мамы, но со временем смог расслабиться в моей компании и высказать свои страхи.
– У меня совсем нет сил, – говорил отец, сидя в кресле и ласково гладя кошку, которая повсюду стала его сопровождать. – Даже голова работает хуже. Что же будет с твоей мамой?
Я погладила его по руке.
– Она справится.
Я сделала паузу, понимая, что пришла пора признать то, что нависало над нами с тех пор, как я получила свой диагноз. Теперь я должна была подарить отцу то, в чем он нуждался. Я наклонилась к нему и прошептала:
– Я тоже справлюсь, папа. Обещаю.
ebooksa