– То есть первый корпус не единожды проходил реконструкцию и был осмотрен людьми, куда более квалифицированными, чем твои нынешние источники. Ты думаешь, я не знаю, где ты этого нахватался?
– А что, внезапно знаешь?
– Вчера вечером в интернете появилась статья, написанная якобы постояльцем отеля – о том, что в обрушении корпуса виноват не шторм, а состояние этого самого корпуса. И тут вдруг ты мне звонишь и начинаешь такие расспросы. Я теперь очень надеюсь, что ты не имеешь к этой статье никакого отношения!
Что ж, настойчивостью Федора Михайловича оставалось лишь восхищаться… Интересно, как он до интернета добрался? В поселок съездил? Скорее всего, ведь на территории отеля с этим по-прежнему были проблемы.
– Про статью я ничего не слышал, – признал Марат. – Но догадываюсь, кто ее написал. Тебе не скажу.
– А мне и не надо, это не моя проблема. Моя проблема – это ты. Точнее, можешь ею стать, но, надеюсь, не станешь. Как видишь, я ничего не скрываю, потому что нечего на самом деле скрывать.
– Тогда почему все это не включено в сценарий? Дай догадаюсь: его нужно было согласовать с руководством «Пайн Дрим».
– Нужно было, и мы согласовали. Это нормальная практика, Марат. Весь этот исторический экскурс с покупкой «Акгюль» людям на самом деле даром не нужен. Всегда найдутся желающие спекулировать на трагедии – такое уже произошло. Мы рассказываем о работе МЧС, а не выискиваем скандалы и интриги. Ну так что? Мы пришли к взаимопониманию?
– Пришли. От меня твоим нервам бутылка, когда вернусь.
– Свои нервы побереги, – хмыкнула Катрин и тут же посерьезнела: – Обиды и правда нет, потому что я догадываюсь, какая там сейчас обстановка. Думаешь, я просто так с вами не поехала? Нет, я в это даже окунаться не хочу, на местах больших трагедий всегда веет паранойей. Но вы уж не поддавайтесь, додержитесь. Мертвых мы не воскресим и трагедию не отменим, ты сейчас там, чтобы сделать для людей хоть что-нибудь хорошее.
Полина не любила обращаться за помощью даже к коллегам, а уж к священникам и подавно: ей казалось, что этим она просто перекладывает ответственность на других. Но порой обойтись своими силами нельзя, а тут еще и в команде оказался отец Гавриил, которого она всегда уважала. Поэтому в ресторане Полина сидела до тех пор, пока в зал не пришел священник.
Она сразу же созналась:
– Хочу присоединиться к вам за ужином и загрузить работой. Это большой грех?
– И не грех это вовсе, а очень даже благое дело, – рассудил отец Гавриил. – Потому что Господу служат не в рабочие часы, а до самой смерти. Что уже случилось?
– Я хотела поговорить о той женщине, которая сидит на берегу. Вы слышали о ней?
– Я видел, как ты с ней беседовала.
– Тем лучше.
За ними наблюдали, но этого и следовало ожидать, отец Гавриил всегда привлекал внимание. Полине это не мешало, она знала, что никто просто так не подойдет. Они лишь заняли дальний столик, чтобы их не подслушали случайно.
Там Полина и рассказала священнику о Елене. Женщина оказалась верной своему слову и продолжила дежурить на берегу. При этом оснований для того, чтобы вызвать медиков и увести ее насильно, не было. Елена нормально общалась с окружающими, не проявляла никакой агрессии, в нужное время ходила в ресторан, ела и пила, а потом возвращалась. Нельзя запретить ей находиться на пляже – это никому не запрещалось. И все же видеть ее там было жутко…
Отец Гавриил выслушал все это спокойно, возмущаться или бурно жалеть Елену он не спешил. Он лишь спросил: