Серенький волчок

22
18
20
22
24
26
28
30

Мы стояли друг против друга на расстоянии трех метров. Сержант ухмылялся той самой поганой улыбочкой.

– Ну что, сучок, не ждал уже? – сказал он. – Я тут давно за тобой наблюдаю.

Мне тогда подумалось: хорошо, что я не стал проверять растяжку и гильзу! Неизвестно, сколько времени Плетнев прятался. И где он только засел!

Я заговорил с ним.

– Узнаешь меня?

Мне хотелось, чтобы сержант отчетливо вспомнил тот вечер. Перед тем, как я раздавлю его.

Он пошел по кругу, в сторону кленового пня. Остановился.

– Нюрка передала записку. Детский сад, шпионский детектив! Таинственный друг детства! Я сразу тебя просчитал. Думаешь: не знаю, зачем ты позвал меня сюда?

Следовало вывести его на откровенный разговор. Я сказал:

– Не боишься, Плетнев? О твоем преступлении в органах все известно.

Сержант демонстративно сплюнул.

– Ты кого на понт хочешь взять? Меня? Гонишь ты из-за страха и безнадеги, потому что ничего доказать не можешь. Думаешь, нам твоя шмара так нужна была? Курнули мы с корешем. А тут вы подвернулись. Да я десять раз потом пожалел. Проблемной она оказалась. Молчать не захотела. А нам зачем сложности? Пришлось заткнуть ей рот навсегда.

После этих слов я хотел выхватить нож и всадить в Плетнева. Но здравый смысл подсказывал, что не безоружным пришел сюда сержант. Иначе не стал бы вот так открыто издеваться надо мной. Я сделал усилие: мне требовалось спокойствие. Но меня трясло. Наверное, Плетнев это видел. Я стал разговаривать дальше.

– Насчет твоего дружка. Нюрка сказала: его убили?

Сержант рассмеялся.

– Что, одной местью теперь меньше? Избавил я тебя от хлопот.

До меня не сразу дошло.

– Так это ты… Рената этого… и за что?

– Крысятничал, вот и получил свое. Но тебя это не касается. Ты лучше о себе подумай. Ты же убить меня хочешь? Бах – и нет Евгения Петровича?

У меня екнуло сердце. Неужели Плетневу известно о заряде в пне?