Волки не отважились приблизиться к ней и трусливо сбежали.
Немного погодя лосиха ласково погладила мордой своего детеныша. И повела его по воде прямо к тому месту, где лежали наши путники.
Совсем скоро неподалеку затрещали кусты. Коротышка в испуге спрятался под молодой елочкой и теперь в напряженном ожидании смотрел на Сигула, который, воздев над головой свой дубовый посох, поднялся на ноги как раз в тот миг, когда лосиха показалась из кустов – прямо перед ним.
Сигул не решился вступить в бой с рассерженным животным и пустился наутек.
Сначала лосиха очень удивилась, но потом помчалась за человеком, ловко огибая деревья, преграждавшие ей путь. Она нагнала его всего в несколько прыжков. Сигул ударил ее посохом, лосиха встала на дыбы – а дальше перед глазами задержавшего дыхание Коротышки замелькали только отдельные картинки: взмахи, быстрые движения, удары, прыжки – и все молниеносно, не уследить…
Разъяренная лосиха копытом отбросила старого Сигула в самую гущу кустов. Она бы наверняка растоптала его, если бы старик, упав, не вспугнул притаившегося на земле тетерева: птица с громким шумом взмыла ввысь, пролетев рядом с головой лосихи.
От испуга животное отскочило в сторону и тут же позабыло о лежащем Сигуле. Оно зигзагами помчалось к своему детенышу, и очень скоро оба скрылись в зарослях. Бой закончился.
Коротышка выбрался из-под ветвей и поспешил к Сигулу. Перетащил несчастного на мягкий мох. Старик тяжело дышал, стонал и держался за левую ногу.
Коротышка откинул с недвижной ноги полу рубахи. Кровавая рана под коленом ужаснула его.
Сигул не мог пошевелить ногой. Она была сломана…
Коротышка принес воды из озера и промыл рану. Даже вытащил из нее маленький кусочек отщепившейся кости. Сигул охнул и обеими руками схватился за колено.
О продолжении пути нельзя было и помыслить. Сигул и шагу бы не сделал.
Коротышка постарался устроить Сигула как можно удобнее и смочил водой из озера Сигулов шерстяной кушак. Старик сам перевязал себе ногу. Коротышка ее лишь придерживал, а потом, под уже перевязанную, подложил побольше мягкого мха, чтобы она не двигалась и не сгибалась. Грустным вышел у наших путников вечер у озера…
Оба не спали до глубокой ночи. Напрасно кружила над головой Коротышки его летучая мышь – мальчик даже не подставил ей ладонь, чтобы она могла на нее усесться.
На другой день веселее не стало, напротив – стало только хуже. Рана Сигула болела все сильнее. Старик уже не знал, куда деваться от боли. Он даже попробовал встать и сделать хотя бы шаг, но тут же рухнул как подкошенный.
Коротышка поймал несколько рыбин и теперь жарил их на костре.
Сигул, опершись спиной о дерево, глядел на озеро. Говорил, что непременно заметит купцов, если те вдруг появятся. Они ему точно помогут, потому как знают толк во врачевании. Пока же он сам опять перевязал себе ногу и закрепил вокруг нее три прута, принесенные Коротышкой. Ох, до чего плохо! Встать невозможно…
Коротышка, как мог, заботился о пропитании. Однажды он притащил с озерного берега утиное яйцо, в другой раз – куропатку, потом – снова яйца. Голод им, во всяком случае, не грозил. Коротышка и землянику приносил, и малину.
Купеческая тропинка выглядела совсем заросшей. Тут явно давно никто не проходил… Напрасно Коротышка вертел головой, вглядываясь в окрестные холмы: нигде не было видно ни людей, ни синеватого дыма от костра, ни купеческого каравана.
Дела с раной Сигула обстояли чем дальше, тем хуже. Ночью старик бредил от жара, стонал, срывал повязку, пытался даже лезть на дерево.
ebooksa