Разве связь в столь важном полете не поддерживается постоянно? По-другому и быть не может.
– Подтверждаю, – бросил Ричардс.
– Включите фри-ви, си-один-девять-восемь-четыре. У нас какие-то неполадки с приемом. На борту все в порядке?
– Более чем, – ответил Ричардс.
– Передайте Данинджеру, что он должен мне пиво, – ответил радиоголос, сменившийся шумом статических помех.
Отто по-прежнему рулил.
Ричардс захромал в салон, чтобы довершить начатое.
…Минус 007, отсчет идет…
– О святой Боже, – простонала Амелия Уильямс.
Ричардс глянул вниз. Весь правый бок, от грудной клетки до бедра, окрасился алым.
– Кто бы мог подумать, что в таком старом человеке столько крови? – удивился он.
Маккоун ворвался в салон первого класса. Бросил на Ричардса короткий взгляд, выхватил пистолет. Он и Ричардс выстрелили одновременно.
Маккоун исчез за портьерой, разделявшей два салона. Ричардс тяжело опустился на пол. Навалилась невероятная усталость. А в животе возникла большая дыра. Через нее он мог лицезреть свои внутренности.
Амелия кричала в голос, прижав руки к побледневшим щекам.
Маккоун вновь возник в салоне первого класса. Он лыбился. Полголовы снесло выстрелом Ричардса, но он все равно лыбился.
Он выстрелил дважды. Первая пуля прошла над головой Ричардса, вторая ударила пониже ключицы.
Выстрелил и Ричардс. Маккоун дважды повернулся на триста шестьдесят градусов, словно волчок. Пистолет выпал из его пальцев. Маккоун уставился в потолок, словно сравнивал его отличия от потолка в салоне бизнес-класса, потом повалился на спину. Воздух пропитали запахи порохового дыма и горелого мяса.
Амелия кричала и кричала. Завидное у нее здоровье, подумал Ричардс.
…Минус 006, отсчет идет…
Ричардс медленно поднялся, рукой держась за живот, не давая внутренностям вывалиться наружу. В его животе кто-то зажигал спички.