Фемида его любви

— Забыть хочешь, но рисуешь уже двадцатый портрет своего красавчика. Ага.

— Это просто вдохновение. Не больше. Тебя я тоже рисую.

— Может ты ему позвонишь хотя бы?

— Нет.

— Гордая? Может он номер потерял твой?

— Он записи с камер удалил, вещи мои нашел. Думаешь, ему составит труда найти его заново?

— Тоже верно... Ну значит тебе выпала честь, потрогать член Вестника. Гордись этим.

Алекса прыснула со смеху, вгоняя меня в краску. Но вместо того, чтобы перевести нежеланную тему, я добавила:

— Его, кхм, коллеги, сказали, что имя Алекса — визитная карточка. Если у меня будут проблемы, можно смело ею прикрываться.

— Надеюсь, что тебе не пригодится. У тебя брат есть, его именем тоже можно прикрыться. Кстати, про сбитого чувака никакой инфо нет?

— Тишина, — я вздохнула. — Семен злится жутко. Считает это заговором против него. Вот, сижу дома уже неделю под замком.

— Приезжай ко мне, пока все не уляжется.

Ответить я не успела. Услышав стук в дверь, быстро скинула вызов и присела за мольберт, имитируя увлеченность процессом.

— Сашуль?

Услышав голос брата, я уронила карандаш и спешно начала прятать рисунки. Не хотелось показывать Семе причину своих многочасовых посиделок в комнате. Я так и не поделилась с ним деталями своих приключений и пока решила оставить свои чувства при себе. А рисунки… Это единственный способ сублимировать свои эмоции и не впасть в депрессию. Своеобразная психотерапия вместо алкоголя, который мой организм не переносил.

— Что ты там прячешь? У тебя появились от меня секреты? — с деланной строгостью произнес брат и попытался заглянуть за мольберт, но я быстро накрыла его платком.

— Это секрет. Подарок тебе на день рождения, — нашлась я.

— А я думал, что ты оставишь меня в этот раз без подарка, — он улыбнулся.

Эти семь дней мы с ним практически не разговаривали. После того, как брат узнал про аварию, он не только запретил мне выходить из дома, но и продал моего крокодильчика. Я протестовала, как могла, но Семен был неумолим. Он на следующий же день продал мою малышку, взамен подогнав под окна лупоглазый «Порше» красного цвета с откидным верхом. Не впечатлил, от чего разозлился. Назвал меня витающей в облаках барышней, которая ничего не понимает и не знает чувства благодарности. Примерно так и сказал, только в грубой форме.

После этого мы завтракали и ужинали раздельно. Я не горела желания общаться, а Семен ждал, пока я приду каяться. Сегодня он пришел ко мне сам, чем удивил. Неужто сам решил закопать томагавк войны и заключить перемирие? На брата не похоже.