Это третий дядя. Он очнулся.
Крис замечает его в то же время.
– О, твоя бабушка проснулась, – восклицает он.
В этот момент я понимаю, почему люди иногда используют выражение «стоять как вкопанный».
Я просто наблюдаю за тем, как третий дядя с трудом выбирается из инвалидного кресла и стаскивает с себя одеяло, в которое был туго закутан. Он не может прямо стоять на ногах, его постоянно штормит, словно вот-вот упадет, но затем он делает маленький шаг, потом еще один и еще. Должно быть, узлы веревки на его лодыжках ослабли.
Ма и тетушки еще не заметили его, их взгляды прикованы к Лилиан, которая поет и смиренно покачивается рядом с четвертой тетей.
Наконец, я будто отмираю и сразу же бросаюсь к третьему дяде. Что я буду делать? Понятия не имею. Я тянусь к нему, но он в панике отшатывается от меня.
– Нет, подожди…
Он резко замахивается, тут же теряет равновесие и улетает прямо в возвышающийся позади него свадебный торт. Весь десертный стол вместе с восьмиярусным тортом обрушивается с диким грохотом на пол, и вот тут-то моя семья решает действовать.
Я поворачиваюсь к сцене и вижу, как мама, вторая тетя и старшая тетя валят Лилиан на землю.
28
И тут начинается хаос. Кто-то кричит:
– Выстрел!
И сразу раздаются крики и вопли, все начинают суетиться и куда-то бежать, а я просто стою там, разинув рот и уставившись на всю эту безумную вакханалию, в которую превратился мой свадебный банкет. Затем кто-то хватает меня за руку. Это Нейтан, он берет меня за руку и тащит за собой на выход из зала. Но я вырываю свою руку и тут же замечаю замешательство на его лице.
– Мне нужно… моя семья…
– Уходи отсюда, – говорит он. – Я вернусь за ними.
Тут я словно просыпаюсь.
– Нет! Ты забираешь отсюда своих родителей. Я заберу свою семью.
Сначала он выглядит так, словно хочет возразить, но я говорю: