- А что не есть-то? – не понял Плацента. – Недосолено, конечно, но жрать можно. Тут и на вас хватит, тля.
Джиданна поблагодарила, но отказалась. Отказался и отец Дрекозиус. А вот Мектиг и Фырдуз принялись работать ложками. Дармаг за пять лет в тундре едал и не такое, а для кобольдов черви и грибы – любимое лакомство.
- Ну и правильно, тля, - прочавкал Плацента, глядя на жреца и волшебницу. – Вы оба жирные, вам худеть надо.
Теперь, когда закончилась битва, они пятеро могли наконец-то немного отдохнуть. Просто посидеть спокойно, никуда не торопясь. Им даже мародерствовать не сильно хотелось, хотя Плацента и дергался немного, видя марширующих прихвостней.
- Не боишься, что без тебя все растащат? – спросила Джиданна, поняв его душевные терзания. – Бежал бы уж следом.
- Да тут далеко бежать-то, тля, - проворчал полугоблин. – Слышь, крысеныш, тут далеко вообще?
- Да уж не близко, - ответил Фырдуз. – Вот как от Кободарда досюда мы шли – так вот до Подгорного Ханства еще столько же примерно осталось.
- Ну на кир тогда, - махнул рукой Плацента. – В анналы.
- Смотри не пожалей потом, - усмехнулась Джиданна, хлопая себя по карманам. – Ярыть, где мой кошелек?..
- Возьми, - пробасил Мектиг, суя ей заостренную палку. – Это тебе.
- Не надо, спасибо, - отказалась волшебница. – Она не будет дерево... а, вот же!..
Кошелек почему-то лежал не в том кармане, где обычно. Странно. Джиданна могла бы поклясться... хотя неважно. Главное, что он на месте, и все монеты там на месте. Волшебница достала тяжелый золотой октогон и принялась кормить трясущуюся от нетерпения Леди Белку.
Мектиг уныло уставился на свою палку.
Цвергский лагерь наполовину опустел. Воеводы спешили, распоряжались. Пленных обезоружили и теперь пересчитывали, распределяли по группам. Собирали трофеи. Хватали их наперегонки с прихвостнями. Три самых мобильных легиона уже отправились на восток, в Подгорное Ханство. Успеть занять там хоть что-нибудь, урвать хоть какую-нибудь часть трофеев.
- Сейчас день или ночь? – спросил Мектиг, глядя на эту кутерьму.
- Затрудняюсь ответить тебе в точности, сын мой, - сказал Дрекозиус. – Ранее я пытался вести счет времени, но, к стыду своему, должен признаться, что некоторое время назад сбился. Досадую на то искренне, можешь мне поверить.
Они все давно сбились. Под землей день и ночь быстро становятся чем-то не слишком важным. Привыкаешь не видеть неба, привыкаешь засыпать и просыпаться не по солнцу, а по ударам большого гонга или просто по воле телесных гуморов.
И если ты не родился под землей, если не прожил здесь всю жизнь – от постоянной темноты довольно скоро устаешь. Несколько дней еще нормально, а потом на сердце ложится какая-то тяжесть. Приходит бессонница, апатия, усталость. Хочется хотя бы мельком увидеть солнце.
- Какая накир разница, день сейчас или ночь? – проворчал Плацента. – Я устал и дрыхнуть хочу. Вот что важно.
- Ну так и дрыхни, - посоветовала Джиданна, глядя на Брастомгруда, говорящего с Хаштубалом.