- Будем жить дружно… - взволнованно проговорила она. - Хорошо будем жить.
Жаргалма хлестнула Саврасого, он бойко взял с места. Но что это? Она поскакала не к Обоото Ундэру, а в другую сторону, туда, откуда восходит раннее солнце… Отец, мать, все провожающие растерялись: ведь в той стороне, куда поскакала Жаргалма, у семьи Абиды не было даже дальних родственников.
- Эй, Жаргалма, куда ты, куда! - чуть не плача, закричал отец, выбегая на дорогу.
- Догоните, остановите ее!… - закричала мать.
Отец схватил висевшую в углу узду, посмотрел на нее, бросил, это был недоуздок. Седло и узду кто-то спрятал… Да и коня нет, в загородке гуляет только соседский бык.
- Куда поскакала дура? Что пришло ей в голову? - Абида бессильно опустился на крыльцо. Вдруг он вскочил, закричал на жену: - Из-за тебя все! Ты виновата, ты!
Никто не знает, как утешить убитых горем родителей Жаргалмы.
Абида и Мэдэгма поняли, наконец, что дочь не вернуть. Узнать бы, что она задумала… Дома они нашли сапоги и зеленый бархат. Значит, она все решила, все обдумала…
Жаргалма скакала на восток с буйной, неудержимой радостью. Саврасый мотал головою, со всех ног мчался вперед. Ой, как хорошо! Навстречу летит прохладный ветерок, словно кто-то возле самых щек Жаргалмы листает широкие страницы мудрых, добрых, никем еще не читанных книг.
«Ну, что хорошего в этом Норбо? - думает она. - Никогда не был он мне настоящим другом. Пусть ждет, пусть с утра до вечера смотрит на дорогу. Он не любит меня, приехал из-за выгоды, чтобы на покосе работала, батрака же дорого держать». Тут представился Гэрэлтэ. Я приеду к нему и скажу: «Запрягай меня в плуг, паши землю. Родной, любимый, какую хочешь работу для тебя, для отца твоего сделаю». Он меня не унизит, не обидит. Научит книгу Ленина-багши читать… Норбо грамотный, а не заикнулся, чтобы я читать-писать училась…»
В душе Жаргалмы какой-то светлый, спокойный простор.
До полдневной жары она далеко ускакала. Навстречу попалась какая-то молодая женщина. Жаргалма остановила коня, чтобы расспросить о дороге. Та рассказала. Вот в узкой расщелине между гор растут веселые березки, скоро будет река. Так и есть! Она подъехала к берегу, напоила Саврасого, он зашел в воду, пригнул ноги и пьет маленькими, торопливыми глотками. Жаргалма умылась, выпила из горсточки несколько глотков. Вода холодная, видно, в горах еще не весь лед растаял.
Жаргалма привязала коня, села в густую, высокую траву. Вокруг тихо. От легкого ветерка трепещут зеленые ладошки березовых листьев. На кустах, на деревьях щебечут птицы. Когда они замолкают на миг, становится слышно пение звонкой воды в реке.
Жаргалма сидит в траве, трогает рукой пахучие яркие цветы. Сколько их здесь! Вон толстый, неловкий шмель раскачивается на красном цветке. Цветок согнулся, тяжело ему… Шмель улетел - и цветок выпрямился, ждет, когда на него другой шмель сядет. Жаргалме хочется петь, рождаются слова новой песни: «Яркая, полная звуков, радостная, летняя моя земля…» Вот какая, никем еще не петая песня начинается в ее душе. Она поднимает свой взгляд и видит высокое безоблачное небо, такое яркое, что больно на него смотреть. Подсиним небесным сводом играют две маленькие птички - порхают, подгоняют друг друга, состязаются в быстроте, в ловкости. Ранней весной она видела у берега маленького озерка одинокого, унылого турпана, жалела его. А эти птички парой играют, веселые, беззаботные.
Скоро дорога стала подниматься в гору, конь пошел шагом. Вспомнилась гора Обоото Ундэр, зимнее, уходящее солнце.
Жаргалма запела песню, которую пел Гэрэлтэ с друзьями.
Кажется, так они пели тогда.
Навстречу спускалась с горы подвода. Уж не Гэрэлтэ ли встречает ее? Нет, не он… У Гэрэлтэ рыжий, низкорослый конь, а телегу везет саврасый. Надо спросить, дома ли Гэрэлтэ.
На телеге сидела женщина.
- Сайн! - приветливо сказала Жаргалма и остановила коня.
ebooksa