- Вы, зайсан, должно быть, слыхали… Мы недавно поженились, нам надо в загс…
- А… загс, значит?… - зайсан взглянул на секретаря, тот принес ему толстую книгу регистрации актов гражданского состояния. - Так, так… Ну, глава новой семьи, как твоя фамилия?
- Раднаев… Гомбо.
И началось… Начались вопросы, которых никогда не было ни в одной анкете… В избе все притихли, приготовились хохотать.
- Так… - нахмурился председатель. - Извольте рассказать, кто из вас первый заговорил о женитьбе? Или он дни и ночи бегал за тобой, ты согласилась, чтобы отвязаться или, ты сама придумала, что не можешь без него?
В комнате раздался первый осторожный смешок. Зайсан же остался серьезным.
- Советская власть, - продолжал он, - должна знать, как у вас это получилось. Вы стоите не перед Рыгдылом Ринчиновым, а перед законом. Вот и отвечайте, кто из вас затеял это дело, что нам писать на этой государственной бумаге? И как вы понравились друг другу - сразу или постепенно?
Зайсан переждал, пока в комнате утихнет смех.
- Чем вы докажите, что будете жить дружно, что у вас будут здоровые, хорошие дети? Что завтра не начнете драться?
Молодые стояли перед зайсаном потупившись, красные чуть не до слез. Они, кажется, даже говорить разучились… Они поженились и не знали, что здесь такой строгий порядок… Их смущал даже не суровый зайсан, а то, что в Совете столько народу и все почему-то смеются. Чему они смеются, разве сами не женились когда-нибудь? Что же делать: отвечать или уйти? Видно, надо все же вытерпеть. И они растерянно топтались у стола, оглушенные общим хохотом, задыхаясь от стыда и едкого табачного дыма.
Секретарь давно перестал писать - ведь все законные вопросы исчерпаны, теперь зайсан просто потешается. До чего же ему, секретарю, все это надоело… Но он сидит рядом с зайсаном и не знает, что делать.
Но вот, наконец, надоело и самому зайсану, он отпустил молодоженов на все четыре стороны.
Наш зайсан, наверно, долго бы еще так шутил, но однажды…
Народу в сомонном Совете было больше, чем в прошлые дни, но уже никто не курил. Так сообща решили: в избе не курить, а кому надо, пусть выходит во двор, не зима ведь.
И вот в сомонный Совет вошла Намдыгма Будаева, которая недавно родила, не выходя замуж. Она была одета нарядно и выглядела спокойной. Почему же она так спокойна, ведь понятно, что пришла в Совет зарегистрировать сына, а все знают, что в таком случае у зайсана не скоро добьешься подписи? Она же должна была слышать от других, какие допросы учиняет зайсан: при всех заставит назвать отца ребенка, станет выспрашивать разные подробности… До нее ведь тоже иногда приходили такие матери, тогда стены дрожали от хохота.
Намдыгма Будаева вошла не робко. Щеки у нее были свежие, румяные, глаза умные и серьезные, у губ лежали крылатые изгибы улыбки… Такая улыбка появляется у очень счастливых людей и не на миг, а остается у них на всю жизнь. Все в комнате посмотрели на нее с теплой лаской, подумали, что есть же среди мужчин такие подлые обманщики: обещал, наверное, хорошую жизнь, счастье, любовь и дружбу, а когда девушка стала матерью, отвернулся… Все удивлялись и радовались, что она смело стояла перед зайсаном, и в ней не было видно ни стыда, ни подавленности. Самая молодая, самая красивая мать нашего улуса гордо стояла перед зайсаном. Неужели он и над ней станет потешаться? Немые вопросы застыли у внимательных, прищуренных глаз, жадные уши насторожились, на лицах зашевелились напряженные узелки морщин.
Намдыгма сама подошла к столу. Под ситцевым платьем у нее то поднималась, то опускалась высокая грудь, она, наверное, только что кормила своего сына. Она, которая совсем недавно беспечно бегала с подругами и целые ночи пела на ёхоре, теперь ни о чем другом не думала, кроме своего сына, всем своим существом тянулась к его теплой колыбели.
Секретарь вытащил толстую книгу, зайсан, будто не узнавая, уставился на Намдыгму.
- Ну, как твоя фамилия?
- Разве вы не знаете мою фамилию?
ebooksa