Помимо прыжков с парашютом, занятий классической гитарой, дзюдо, хоккея и альпинистских вылазок с отцом, старший сын Гэлвинов Дональд был звездой легкой атлетики и универсальным полузащитником под номером 77 школьной футбольной сборной. Поход на игры с его участием часто становился для семьи событием недели. В выпускном году Дональд выиграл первенство штата по борьбе в своей весовой категории, его команда одержала победу на первенстве штата по футболу, а на свидания он ходил с девушкой, которая по чистой случайности оказалась дочкой босса отца – генерала ВВС, командовавшего академией. Тогда Дональд во многом походил на своего отца – такой же симпатичный, спортивный и популярный. Для своих братьев он стал недосягаемым образцом для подражания.
Однако при этом он был не совсем таким, каким хотели его видеть Дон и Мими, которые не придавали значения или предпочитали не замечать заслуги сына. В средней школе Дональд был мягче, чем Дон, и несмотря на все его спортивные успехи его не выбирали старостой класса. Учился он средненько и в результате получил место в менее престижном колледже, чем Колорадский университет. При полном внешнем сходстве ему не хватало отцовского умения притягивать к себе людей. Еще с подросткового возраста казалось, что есть нечто, мешающее Дональду нормально контактировать с окружающими. Он чувствовал себя спокойно и комфортно в скалах, на вершины которых забирался в поисках выводков хищных птиц, но в обществе людей уверенности не ощущал.
Дома Дональд безраздельно властвовал над своими младшими братьями, сперва в качестве заместителя родителей, а затем с менее благими намерениями. В отсутствие отца с матерью он превращался то в озорника, то в хулигана, а то и в зачинщика беспорядков. Все начиналось с достаточно безобидных вещей, которые постепенно приобрели пугающие для некоторых из братьев масштабы. Дон мог отправиться заниматься соколиной охотой, а Мими – в оперный кружок, и тогда Дональду приходилось сидеть дома с детьми, а ему этого совершенно не хотелось. Чтобы развлечься, он дурачился с младшими братьями: «Закрой глаза, открой рот, и я тебя очень удивлю», – и наполнял рот взбитыми сливками.
Затем игры стали меняться. Дональд мог ударить братьев по рукам в местах, где это особенно больно. Потом он стал устраивать поединки: Майкл против Ричарда, Ричард против Джозефа. Он заставлял двоих из братьев держать третьего, пока он бьет его по щекам, после чего приказывал остальным делать то же самое. Некоторые из младших братьев навсегда запомнили его указание: «Если не задашь ему как следует, сам будешь следующим на очереди».
Сначала Мими и Дон практически никак не реагировали на все это. Не то чтобы братья не жаловались, просто они не могли поверить, что Дональд способен на такое. «Я умолял родителей не оставлять его со мной дома. Думаю, Дональд был любимчиком отца. Он верил в первую очередь ему. Так что мне приходилось куда-нибудь прятаться», – рассказывал Джон, третий из сыновей, который был на четыре года младше Дональда. По его словам, и Мими «не имела понятия о том, что творилось. Я пытался рассказать им про самого старшего из нас, а они меня просто игнорировали».
Возможно, Мими и Дон считали бессмысленным глубоко вникать в междоусобицы братьев-подростков. В любой многодетной семье неизбежно складывается неофициальная иерархия. В отсутствие родителей главным становился Дональд, а когда не было его, власть переходила к Джиму. «Самый старший обычно держал ситуацию под контролем», – вспоминает Майкл, пятый из сыновей, который на восемь лет младше Дональда. Правда, однажды произошел случай, когда в поединке с Ричардом Майкл вывихнул локоть. Ричард, который был младше, остался в полном восторге от своей победы. В свою очередь Майкл как-то раз стукнул Марка так сильно, что у того образовался синяк в пол-лица. Путь до школы стал небезопасным. Каждый день приходилось объединяться с кем-то из братьев, иначе ты просто напрашивался на то, чтобы над тобой поглумились.
Пусть уж лучше мальчики сами улаживают конфликты между собой, думали порой Дон с Мими. То и дело вступаться за кого-то неправильно – так братья никогда не научатся самостоятельно находить общий язык друг с другом. Даже при желании выявлять правых и виноватых в каком-то инциденте им было бы непросто разобраться, с чьей подачи все началось. Дело в том, что стремление Дональда держать остальных мальчиков в ежовых рукавицах отнюдь не мешало Джиму постоянно копать под него и стремиться верховодить самому.
Если Дональд был образцовым сыном, то Джим скорее бунтовщиком, впитавшим дух эпохи Джеймса Дина и Марлона Брандо – кожаная куртка, быстрая машина, непокорная шевелюра. Сначала он старался походить во всем на Дональда, но не справился. Несмотря на эпизодические успехи, превзойти старшего брата ни на футбольном поле, ни в соколиной охоте у него никак не получалось. Вскоре Джим убедился, что и пытаться нет особого смысла. Он не мог не заметить, что все надежды и внимание родителей обращены не на него, а на старшего брата, и это его злило и обижало. Разумеется, был единственный человек, на которого он мог направить весь свой гнев по этому поводу. Начиная с подросткового возраста Джим всегда вел себя так, как будто сводит с Дональдом счеты. «Это было похоже на данный самому себе обет», – говорил Майкл.
Казалось, будто Джим с Дональдом дерутся постоянно – в подвале, в спальнях, в кустах на заднем дворе. Джим был слабее, и, получив от Дональда в очередной раз, он шел заниматься с гантелями или подговаривать младших братьев навалиться на Дональда всей толпой. Из этого ничего не получалось. Остальные братья боялись их обоих. Произошел случай, когда Джим разбил Брайану лицо, стукнув его створкой входной двери. Сначала стычки проходили по вечерам, когда Мими и Дона не было дома, потом и днем, пока родители не видят, и в конце концов стали беспрерывными. Когда драки начали случаться в гостиной, Дон и Мими поняли, что обязаны вмешаться. Майкл вспоминает: он учился в третьем классе и однажды увидел, как его обычно такой сдержанный отец гонится за Дональдом и валит его с ног, чтобы прекратить издевательство над другим братом. Майкл оказался очень впечатлен эти зрелищем. Однако Дон наверняка понимал, что долго так продолжаться не может. Дональд – футбольная звезда. А мальчики подрастают.
В зависимости от ситуации может применяться тот или иной стиль командования, и Дон начал поиски подходящего. Он решил, что в первую очередь нужно подобрать верную тональность. Семейная атмосфера оказалась слишком перегружена юношеским задором, и именно он должен был помочь своим сыновьям, каждому по отдельности, стать на путь возмужания. Как благопожелательный глава семьи, Дон попробовал давать мальчикам книги по личностному росту, призванные сгладить острые углы их характеров. Первой была «Сила позитивного мышления». За ней последовала «Психокибернетика» Максуэлла Мольца – бестселлер 1960 года, познакомивший читателей с идеей креативной визуализации. Дон полагал, что эти книги могут подсказать детям пути выхода из конфликтных ситуаций. Он собирал их за большим обеденным столом и читал лекции о гармонии в отношениях. Такой подход не помог, и тогда Дон решил, что нужно установить порядок приказом. Этому он хорошо научился в армии. Он принес в дом боксерские перчатки и ввел новое правило: не драться без них.
Ричард (шестой сын, на девять лет младше Дональда) помнит ужас, который испытывал, надевая эти боксерские перчатки. «Понимаете, все братья были спортсменами, выступали за штат, держали себя в отличной форме. Так что когда они дрались, то делали это по-настоящему», – говорит он.
Дом Гэлвинов стал местом сосуществования разных миров: бойцовского ринга и церковного хора, диких выходок мальчиков и образцовой семьи, какой считали свою Дон и Мими. От мелких проделок всегда можно отмахнуться, особенно на военной базе, где воздух буквально пропитан конкуренцией, властью и силой.
Однако у многих братьев росло ощущение потерянности в этой кутерьме, даже заброшенности. Они чувствовали себя незащищенными, номерами, а не личностями, приученными принимать иллюзию безопасности за действительность.
Связать воедино внутренний и внешний облик этой семьи подчас бывало трудно и окружающим. В гостях у своих двоюродных братьев в Куинсе мальчики использовали любой удобный момент, чтобы нарушить правила дома: залезали на крышу гаража, стреляли из духовушки по окнам и птицам. Кузены оказывались в равной степени восхищены и шокированы. Затем, несколько месяцев спустя, они получили рождественкие открытки от Дона, Мими и ребят с благостной семейной сценой – все выстроились вокруг елки в аккуратных одинаковых пижамках. Еще тогда несоответствие казалось им странным.
В какой-то момент Дон и Мими решили считать происходящее не более чем обычными домашними потасовками. В конце концов, много мальчишек живут бок о бок друг с другом под одной крышей. Было бы странно думать, что они вообще не станут драться. Самый старший, Дональд, по-прежнему был предметом гордости – газета The Denver Post отдала половину первой полосы под фото этого аккуратного подростка, спускающегося по веревке со скалы Катедрал, на которую он залезал к соколиному гнезду. Вылитая копия отца.
Десятый сын, Питер, родился 15 ноября 1960 года. На этот раз Мими пришлось надолго остаться в больнице: у нее было сильное смещение матки и тромб на левой ноге. Теперь стало уже не до шуточек по поводу того, что ей стоит наедаться чеснока на ночь, чтобы отваживать мужа. Крайне обеспокоенный лечащий врач объяснял Мими, что ее детородный возраст закончился. Пятнадцать лет постоянных беременностей и родов доконали бы кого угодно. Но, похоже, Мими не желала прислушиваться ни к советам, ни даже к мольбам окружающих.
«Право, милочка, тебе нужно уступить очередь на госпитализацию бедолаге майору Гэлвину, – писал ей дед по отцу Линдси Блейни. – А если серьезно, то я очень обеспокоен твоим здоровьем».
На самом деле предлагать Мими и Дону ограничиться десятью детьми было все равно что предлагать марафонцу остановиться после двадцати пяти километров. С их точки зрения, это просто нелепость – тем более сейчас, когда Дон продвигается по службе в Академии и им обоим так хорошо живется в Колорадо. Кстати, если кто-то не заметил, у них пока нет девочки.
В 1961 году, спустя считаные месяцы после рождения Питера, Мими забеременела в одиннадцатый раз. Под Рождество, незадолго до родов, она, Дон и их десять сыновей сфотографировались на парадной лестнице Арнольд-холла, главного зала приемов Академии. Мальчики были в одинаковых школьных костюмах, которые купила мать Мими в универмаге Lord&Taylor[23]. Дедушка Мими Линдси назвал полученную по почте фотографию «поразительной» – многочисленные дети, и конца и краю не видать. Он предсказал Мими двойню – таким образом детишек станет ровно дюжина.
Он ошибался, но 25 февраля 1962 года Мими действительно открыла новую страницу жизни, произведя на свет Маргарет Элизабет Гэлвин. Колорадская газета The Greeley Daily Tribune предварила новость заголовком «Ну наконец-то девочка!». Дон так и прогнозировал, однако это не помешало ему шутить перед сослуживцами: «Черт, а ведь это должен был быть мой квотербек![24]»