Отмеченная судьбой

— Да, скончалась. Умерла.

— Но я только во вторник ее видела, — сказала Вера, как будто этот факт мог на что-то влиять, — она была здорова! Или это тоже был несчастный случай?

— Вот именно, да еще какой! — подхватил Андрей Васильевич.

То, что он рассказал, и в самом деле было из ряда вон. В завершение беседы директор пояснил, почему, собственно, беспокоит Веру. Из-за «ужасного кошмара» школа осталась без библиотекаря. А поскольку Вера — единственная кандидатка на эту должность, ей надлежит прийти с документами прямо сегодня, чтобы, в случае если всех все устроит, дней через десять приступить к работе.

Прощаясь, Колобок расстроенно проговорил:

— Что поделать, Вера Владимировна, такова жизнь: и в скорбные минуты приходится думать о деле.

Вера шла привычной дорогой в Большие Ковши, и в голову помимо воли лезли мысли о том, что в последнее время вокруг нее постоянно происходят какие-то события. До недавнего времени она жила рутинной, спокойной жизнью. Шли недели и месяцы, но ничего особенного не случалось. Работа, отдых, семейные заботы, покупки, кредит, уборка, редкие вылазки в кино или кафе.

Теперь же время будто ускорило ход, невидимое колесо вертелось все быстрее. Она рассталась с Маратом. Ушла из дома. Оказалась обладательницей наследства. Узнала историю своей семьи. Надумала сменить работу, и место, которое было недоступно еще вчера, неожиданно освободилось. Ее подруга находится на волосок от гибели. Что дальше?..

Вере казалось, что она находится в центре чего-то, о чем сама не имеет ни малейшего понятия. С людьми, которые оказывались вовлеченными в ее орбиту, что-то случалось. Вера нутром чуяла некую закономерность происходящего, догадывалась, что здесь присутствует глубинная, пока неведомая ей логика событий.

Мысли ее перескочили на несчастную Юлию Борисовну. Конечно, унылая библиотекарша не произвела приятного впечатления, и вряд ли они когда-либо смогли бы подружиться. Покойная была не слишком доброжелательным человеком, это сразу бросалось в глаза. Однако такой страшной смерти женщина не заслужила.

Юлию Борисовну нашли утром. С перерезанным горлом. Она натопила с вечера баню и отправилась мыться. Что случилось после, оставалось только догадываться. Возможно, прихватило сердце в жарко натопленной бане. Быть может, что-то сильно напугало. Или она почувствовала, что ей нечем дышать. Юлия Борисовна выбила маленькое оконце бани металлическим ковшом с длинной ручкой и попыталась через образовавшееся отверстие выбраться наружу. Или просто хотела позвать на помощь. Однако сделать ни того ни другого так и не успела: высунувшись в окно, бедная женщина неаккуратно задела горлом вертикально торчащий осколок стекла и умерла в бане от потери крови.

Она могла пролежать там не один день, поскольку была женщиной одинокой и гостей не любила. Но ровно в восемь утра в среду ей полагалось быть на работе и ждать плотника: требовалось отремонтировать стеллажи. Когда взбешенный мастер, прождав пятнадцать минут, обратился в администрацию школы, там поняли: что-то случилось. Неприметная библиотекарша имела одно яркое отличие, помимо своего носа: она никогда никуда не опаздывала. На все встречи Юлия Борисовна приходила раньше как минимум на полчаса.

Ей стали звонить — женщина не отвечала. Позвонили соседям: поселок небольшой, все друг с другом знакомы. К тому же живущая рядом Елена Марковна до пенсии преподавала в школе физику. Взволнованная соседка с мужем сначала звали пропавшую возле калитки. Потом, не получив ответа, зашли во двор. Дверь в дом оказалась не заперта, что само по себе не было таким уж необычным. В доме они нашли аккуратно разобранную ко сну кровать, включенный телевизор и стоящие на столе кувшин с квасом и кружку. Судя по всему, хозяйка приготовила себе выпить холодненького после мытья, сообразили соседи, и направились в баню. Они уже не сомневались: случилось что-то нехорошее. Однако увиденное повергло пожилую пару в шок.

У печки теснились разнокалиберные тазики. Возле входа стояла бадья с холодной водой. Приготовленное для стирки белье сиротливой кучкой притулилось на лавке. Обнаженная Юлия Борисовна лежала на спине возле разбитого окна. Рядом валялся ковшик. Крови было много, несмотря на то что большая ее часть успела просочиться сквозь щели в деревянном полу. В бане сохранилось тепло — натоплено было на совесть.

Елена Марковна с диким воплем выскочила наружу, ее мужа вырвало в предбаннике, куда он едва успел выбежать. Полиция, которую старики вызвали, немного придя в себя, приехала быстро. Буквально через полчаса весть о страшной смерти тихой библиотекарши облетела поселок. Никогда при жизни о Юлии Борисовне столько не говорили. Слухи тотчас же поползли самые разные: и про маньяка, и про самоубийство, и про воров, от которых веником отмахивалась несчастная.

В полиции вскоре выяснили: из дома ничего не пропало. Следов взлома и проникновения не обнаружилось. Судя по всему, никто бедную женщину не убивал, произошел чудовищный, но нелепый несчастный случай. По всей вероятности, Юлии Борисовне стало плохо. Чтобы открыть доступ к свежему воздуху и, возможно, позвать на помощь, испуганная женщина решила разбить окошко. До этого момента все было более или менее объяснимо, но дальше начиналось непонятное.

Например, зачем ей понадобилось высовываться в разбитое окно, если она могла распахнуть дверь? К тому же окно бани смотрело на небольшую рощу: библиотекарь жила на самой окраине поселка. Кого можно там позвать на помощь? Конечно, от испуга женщина могла не сообразить этого, и все же — почему она не попыталась покинуть баню через дверь?! Ответов на эти вопросы не было, как не было и сомнений, что обвинить в произошедшем некого. Оставалось пожалеть несчастную, похоронить и жить дальше.

У входа в школу висел большой отретушированный портрет Юлии Борисовны, перечеркнутый траурной лентой. Вере показалось, что покойная библиотекарша смотрит сурово и осуждающе. Она опустила голову и торопливо скользнула внутрь.

Похороны уже состоялись: Андрей Васильевич пригласил Веру к трем часам. В здании школы было безлюдно: летний школьный лагерь по понятным причинам не работал, экзамены и консультации отменили. Вера шла к кабинету директора по гулкому пустому коридору, мимо одинаковых белых дверей с табличками «Кабинет математики», «Кабинет географии», «Кабинет химии».

Андрей Васильевич был по обыкновению радушен, но печален и растерян. Он рассказал, как прошли похороны, перечислил, кто на них был, хотя ни одно имя, кроме Пашиного, Вере не было знакомо. После бегло просмотрел Верины документы, рассказал об условиях работы и выжидательно уставился на нее.