Иван Никифорович безукоризненно владеет собой, он даже бровью не поведет, если кто-то нахамит ему лично. Но однажды некая тетенька решила вылить ушат помоев на меня. Иван Никифорович, сохраняя спокойно-вежливое выражение лица, вмиг вытолкнул бабу из своего кабинета и велел помощнику:
– Выгони ее вон и вели ресепшену никогда больше данную особу сюда не впускать.
Секретарь убежал, но вскоре вернулся.
– Она забыла сумку.
Мой супруг молча взял ридикюль, вышвырнул его в окно и не дрогнувшим голосом произнес:
– Скажи ей, что ее кошелка уже на улице.
Из столовой вышла Надя.
– Слышала?
Я кивнула.
– Дерьмюк, – коротко охарактеризовала гостя Бровкина. – И подлюк.
Надежда – мастер изобретать новые слова, но вдохновение нападает на нее исключительно в моменты нервного возбуждения.
– Согласна, – снова кивнула я, – дерьмюк и подлюк.
У Бровкиной засверкали глаза.
– Отомщу ему!
– Накапаешь в еду обжоре слабительное? – предположила я.
– Детская забава, – отмахнулась Надя, – подумаешь, посидит полдня в сортире.
Вскинув голову, Бровкина прошагала в свою спальню. За ней вперевалочку отправился Альберт Кузьмич.
Глава девятая
Утром раздался звонок Коробкова.
– Из семьи Мироновых Августа ушла, когда Илье исполнилось три года, – быстро заговорил Димон. – Потом некоторое время о ней не было никаких сведений. Затем Августа опять устроилась медсестрой в медцентр Анастасии Беловой. Работала она там долго, уволилась несколько месяцев назад. Чем сейчас занимается, неясно. Подумал, вдруг Давинчи нуждается в работе? Учитывая, что Августа много лет связана с Анастасией Борисовной, лучше тебе прикинуться женщиной, которая ищет няню. Написал ей вчера в соцсети: «Моя сестра рожала в клинике Беловой. Может, хотите поменять работу? Племяннице годик, нам нужна хорошая няня». Тебя не стал представлять роженицей, вдруг она всех женщин помнит, которым помогала в течение года? Тетя в самый раз. Августа откликнулась не сразу, написала в шесть утра: «Приеду сегодня». Встреча в клубе «Леди на диване» в одиннадцать.