— Хочу вернуться. Хочу вернуть время, когда нас было трое — он, ты и я, — повторяла она, глядя в запредельную даль.
Душа ее и сердце уходили дорогой памяти в далекие-далекие дни, которым не суждено было вернуться, туда, где лежало единственное место, в котором она могла обрести покой.
— В дом, откуда я видела океан…
На похоронах Наги тоже не плакала, но внутри кипела ярость. Она ненавидела людей, которые затравили мать. Ненавидела расчетливые лица и скользкие улыбки. Они убили маму! Убили маму!
Катились бы они все в ад!
Тогда же она услышала низкий голос, грохочущий в темноте:
— Пожелала бы ты отослать их в преисподнюю?
Наги вздрогнула и присмотрелась. В темноте что-то сверкнуло, и будто золотая пыль высыпалась из чернильной ночи. Пыль все прибывала, пока не собралась в драгоценную волну, бегущую навстречу.
— Ты ведь ненавидишь?..
Проникновенный мужской голос. Перед глазами вздымалась и опадала золотая пыль.
— Неужто ты не желаешь убить?
Наги в ужасе отпрянула: пыль начала меняться, и миг спустя в воздухе парил огромный золотой дракон.
— Ненависть твоя пробудила меня, призвала сюда.
Наги и слова вымолвить не могла. Она хотела бежать, но не слушались ноги. Гигантское тело дракона извивалось, жесткий взгляд не отрывался от ее лица.
— Я исполню твое желание. Все, кого ты ненавидишь… я отправлю их в преисподнюю. А ты не страшись, никогда больше не бойся, ибо я охраню тебя. Ненависть твоя — мое могущество: она пробудила мою душу. Так давай же станем единым и отправимся вершить нашу месть. Падут все, кого ты ненавидишь, до последнего. Стань моей силой.
Дракон приблизился вплотную, и Наги накрыла голову руками. А зверь громоподобно проревел:
— Мы не поддадимся! Нобунага примет погибель свою!
Наги зажала уши. Что-то так навалилось на нее, что казалось, будто разорвется сердце. Девушка закричала, моля о помощи. Но кого? Ни отец, ни мать не могли больше помочь, а был ли еще хоть кто-то?!
— Спасите…
— Я охраню тебя.