Белая дорожка, черная судьба

Та приперлась к Кате. Она плакалась о ВИЧ с бутылкой вина в руке, в целом о жизни, о том, что потеряла форму, что клиенты уже не молодые. Насте все ее жалобы были как бальзам на душу. Как выяснилось, менты еще не посещали Катю и она не знала, что ей шьют дело. Про свои делишки Настя помалкивала и подливала Кате, чтобы та изливала все, что было на душе. Когда подруга уснула, Настя обшарила квартиру, достала недостающие деньги и даже немного сверху и покинула Катю, оставив дверь открытой нараспашку, чтобы сказать, что деньги украла не она, а тот, кто приходил после ее ухода.

Настя отправилась домой, там встретила мать в слезах. Вместе они набрали номер коллекторов и сказали, что деньги собрали. Те приехали, оформили бумаги, Настя все подписала. Позвонила Катя, сказала, что ее ограбили. Настя пожалела ее и повесила трубку, оставив Катю наедине со своими проблемами. Позвонили следователи, назначили встречу. Адвоката Настя лишилась вместе с последним парнем, с которым состояла в отношениях и который оплачивал его услуги. Пришлось по телефону запрашивать государственного. Повесив трубку, Настя пошла в свою комнату. Действие последней дозы подходило к концу, и все казалось мрачным и грустным, особенно комната, приведенная в негодное состояние прошлыми истериками. Выброшенный комп не стоял на привычном месте, поломанный стул, опрокинутый стол, неубранная кровать, разбросанные шмотки из шкафа, повсюду пыль, на полу крошки, и все в таком же духе. Она стала анализировать все недавние события в жизни и пришла к выводу, что надо что-то менять, но как выбраться из всех проблем, она не знала. Безысходность и тлен!

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она спустилась за бутылкой вина в магазин. От выпитого алкоголя лучше не стало, а депрессия накрыла с большей силой, спать не хотелось и приходилось страдать. Настю потянуло на рвоту, чтобы стало немного легче, она сделала себе дорожку из остатков стаффа. Ночь она провела бодрствуя: сходила в душ, прибралась в комнате, с телефона посерфила сайты с наркотической тематикой, связанные со СПИДом, сайты, посвященные проституции, натыкалась на какие-то социальные проекты и много чего связанного с той жизнью, в которой она вращалась. К утру в комнату постучала мама, она принесла тест на беременность, купленный в связи с ночной рвотой дочурки. Настя без особого энтузиазма его приняла и отправила мать подальше. Тест оказался положительным. К утру Настя добила остатки амфетамина и направилась на встречу к следователю по делу о хранении наркотиков.

По пути она подумывала об аборте. В полиции ее встретил адвокат. Он был молод и неопытен, в дешевом пиджаке, коротко подстрижен и небрит, по всему было видно, что судьба его не жалует. В беседе Настя была разговорчива и выпалила ему про беременность, адвокат сказал, что это может положительно отразиться на деле. В СИЗО до суда ее не посадят при любых обстоятельствах, и срок может быть условным. У следователя Настя подписала все протоколы и в конце встречи обменялась контактами с адвокатом. Следующий допрос должен был состояться на днях. Деньги заканчивались, и надо было искать вариант заработать на дозу, рассматривался также вариант перебраться жить от матери куда-нибудь в другое место. Настя набрала агентство, в котором числилась как модель. Там ничего предложить не смогли. Она направилась в центр ВИЧ, там получила таблетки от развития вируса в СПИД. Ради интереса приняла сразу пол-упаковки одного из лекарств на случай, если это принесет кайф, но, скорее, почувствовала легкое недомогание. Она списала это на ломку. Денег на такси не хватало, на метро она добралась до дома, там попросила мать дать денег на карманные расходы, сказала, что ей шьют дело. Мать дала под честное слово, что она потратит их на одежду. Насте срочно надо было поменять гардероб, чтобы по описанию в полиции не подойти под фоторобот по делу о заражении ВИЧ-инфекцией. Денег было не очень много, поэтому пришлось сходить в секонд. Там она взяла себе толстовку, джинсы, кеды, пуховик, которые максимально отличались от тех, в которых она знакомилась с жертвами. Настя еле передвигала ноги, не хватало кайфа. Дома она попробовала разные виды макияжа, в целях конспирации, и подобрала пару вариантов. Мать ходила как в воду опущенная и одним своим видом раздражала дочку, хоть и старалась не трогать ее лишний раз. Аборт был отложен на время следствия и суда. О клубах и барах с кабаками пришлось забыть. Жизнь приобрела максимальный упадок качества. На форумах Настя вычитала, что таблетки от ВИЧ могут повредить плод, поэтому терапию пришлось отложить. Да и в целом она не особо пеклась о своем здоровье. Вечером припоминала, от кого мог быть ребенок, хотела вернуться к папику и мечтала, чтобы ребенок был от него. Хотя, возможно, это был кто-то из других жертв или ее последний парень. В общем, точно она сказать не могла. Настя подумала о перспективе матери-одиночки, ее пугало такое будущее, аборт так и напрашивался, но в интернете писали, что его надо делать как можно раньше, чтоб не привыкнуть к жизни внутри себя и не отказаться в пользу ребенка от задуманного. Состояние Насти напоминало шизофрению, причем в последнее время она активно развивалась. Настя это прекрасно понимала, но ее это не пугало. Она, как и многие, заблуждалась в том, что такая болезнь поможет избежать тюрьмы, не понимая, что психушка – та же тюрьма, с теми же законами и частенько с теми же персонажами. Так Настя просидела три дня дома, копаясь в интернете и практически не вылезая из комнаты.

Чтобы дочурке было веселее проводить время, мать принесла пакет с коробкой ноутбука, Настя приняла это как должное и заявила матери, что ее не устраивает дешевая модель. Больше она ничего не сказала и распаковала комп, настроив все под себя. Каждый раз, когда она обижала мать, у нее возникало маниакальное чувство недостатка агрессии. Так, например, хотелось ударить, или толкнуть, или бросить в нее что-нибудь. Все, что касается заботы, она принимала как должное, а когда порой жизнь бесила, приходилось срываться на маме. Кстати, ей хотелось избавиться от оков зависимости и стать наконец самостоятельной. И то, что это стремление приводило только к плохому развитию обстоятельств, ее не смущало. Насте казалось, что мать должна создать все условия для взрослой жизни, но положение дел не позволяло, вот и приходилось ютиться по квартирам папиков да парней. Оглядываясь назад, Настя вспоминала только жесть, происходившую в последнее время. Будущее также не сулило ничего хорошего. Она покопалась в интернете, нашла психолога, чтобы через синдромы выбить лекарства от депрессии и, может, еще чего-нибудь. Набрала номер, оказалось, что психотропных веществ она не получит и вообще не будет ничего, кроме беседы. К психиатрам обращаться было страшно, Настя считала, что они при каждой возможности определяют в стационары. Этого нашей героине не хотелось. Но услышав жалобы, психолог сказал, что случай тяжелый. Тлен… тлен… тлен… – крутилось у нее в голове.

К следователю Настя ехала, одевшись поскромнее, предварительно созвонившись с адвокатом. Там она предложила сделать закупку или все, что им надо, за мет или деньги в размере 20 000. Ей отказали и сообщили, что дело направлено в прокуратуру и скоро состоится суд. На вопрос о тяжести наказания ей ответили, что, скорее всего, дадут условный срок, учитывая беременность. Адвокат настаивал на том, чтобы Настя еще добавила к делу свое психическое расстройство, чтобы оказаться в случае чего на больничной койке, а не на нарах. Но Настя знала, что это гарантированный билет в психушку, а вот с тюрьмой может и обойтись. Попробовала стрельнуть денег у адвоката, но он не дал. В общем, в полном опустошении она направилась к дому. Там уселась за комп, выпила препараты от ВИЧ, поставила разогреваться еду и, проходя мимо матери, толкнула ее – просто так. На душе было паршиво, так плохо себя чувствуют только люди с тяжелой стадией депрессии. Настя выпросила у мамы денег на антидепрессанты, сходила в аптеку, купила то, что продали без рецепта, и закинулась. На время действительно полегчало, но эффект длился пару часов. Ей пришла в голову идея раздобыть рецепт или просто распечатать на принтере. Так она и сделала и вернулась в аптеку уже за сильнодействующими препаратами. Аптекарь посмотрела на нее с недоверием, но все-таки продала прозак. Это должно было помочь. Для усиления действия Настя решила загнать в вену порошок от таблетки, растолкла и вмазалась. Вскоре онемело все тело и замлели конечности, побочный эффект был страшен и крайне неприятен. Потянуло на конфликты, и Настя забила косяк, чтобы расслабиться. Руки не слушались, ее трясло. Она съела траву с печеньем и стала ждать, когда отпустит. В голове крутились мысли о тюрьме или психушке. Трава стала потихоньку накрывать. Прозак немного отпустил. Она стала вызванивать Катю, но было глухо, и Настя пришла к выводу, что ту закрыли. Такое событие захотелось отпраздновать, но состояние не позволяло. Она прогулялась по заснеженной улице, всюду мерещились копы. Утешало только, что веса на кармане не было. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что идет куда глаза глядят и находится в уже незнакомом месте. Сколько шла, она не помнила. Судя по часам на мобиле, был уже завтрашний день. Денег на такси не было. Проходя мимо зеркальной витрины магазина, она посмотрела на отражение. Результат не утешил: глаза навыкате, кожа бледная, губы синие, волосы растрепаны – типичная сумасшедшая. Она двигалась медленно, казалось, что все мимо шедшие люди бежали, а машины так вообще нагоняли страх. Она решила набрать номер бабушки за город, но не могла его вспомнить. По телефону спросила об этом у мамы, записала и двинула к метро, поехала к электричке, которая везла к бабуле. Прохожие ее сторонились, молодежь хохотала, подростки в метро снимали на камеру. Она никак не могла понять, что с ней не так, и списывала это на свой вид. И вдруг она поймала себя за разговором вслух самой с собой. Настя испугалась, ей захотелось скрыться от всех и побыстрее оказаться у бабушки.

Та жила в разваливающемся доме постройки еще царской России, где-то на отшибе, где нет-нет да и увидишь волка или кабана. Время в пути занимало весь день. К ночи, чуть не пропустив свою остановку, Настя сошла с электрички, с трудом вспомнила дорогу и в потемках пошла по сельской местности к дому бабушки. Ей было необходимо хотя бы помыть голову, но, как она помнила из детства, в деревне они мылись в тазике, так как бани у них не было. Настя окинула взглядом окрестные места, везде был терновник и сорняки. Лужок зарос, это было видно даже под снегом. Бабушка открыла двери и кинулась к ней в объятия, Настя была не настроена ласкаться, поэтому оттолкнула милую бабулю и плюхнулась на диван с усталым видом. Потом взяла в руки пульт первым делом и включила телик, пощелкала каналами. Бабушка накрыла стол, застелила постель. На Настю напал жор, она ела все, что видела на столе. Бабушка присела рядом и стала любоваться аппетитом внучки, стала интересоваться ее успехами, жизнью, спросила, как дела у матери. Настя из вредности решила рассказать все как есть, без деталей, но все. На половине рассказа бабушка выпила таблетку от сердца и попросила прервать издевательства. Наевшись, Настя почувствовала сильную утомленность и завалилась спать в свежую кровать.

Утром, пока бабушка ходила за питьевой водой в магазин, Настя обшарила все полочки в поисках денег, нашла сбережения – 100 000 рублей, взяла их и покинула дом. По пути она рассуждала, что все потраченные на наркоту деньги можно было пустить на покупку машины. Настала ломка. Настя заказала такси и немного фена, доехала забрать закладку. Пришлось делать подкоп и ковырять руками землю в поисках «клада». Она захватила винишко, шоколадку к нему и выпила на лавочке во дворе. Во дворе гуляли дети, играли в снежки. Нахлынули мысли о будущем ребенке. Бутылку Настя отложила и не стала допивать, да и не хотелось уже. В ящике почты она забрала повестку в суд, который должен был состояться на следующей неделе. Пришло время принимать таблетки от ВИЧ. Она достала их из сумочки, вернулась за бутылкой, запила. Посмотрела на часы, было около трех дня. Настя сходила за справкой о беременности в перинатальный центр и всю дорогу от больницы шла, не поднимая глаз от заснеженного мокрого асфальта. На душе была тоска. Когда она добралась до дома, мать еще была на работе. Положительной характеристики никто из соседей ей бы не дал, так что на суде единственным козырем должна была стать справка о беременности. В одинокой квартире напала апатия, ей нужно было упороться, но страх за плод давал о себе знать. Чуть-чуть размазала по десне стафф и стала ждать прихода. В голову ей пришла мысль посетить какую-нибудь теплую страну. Наличности пока хватало, и она полезла в интернет. Камнем преткновения стала будущая судимость, никакая страна не выдала бы визы. Она остановила свой выбор на Израиле. Для приезда нужны были только билеты и загранник. Через портал «госуслуги» она встала в очередь на получение загранпаспорта. Все заполнила, распечатала, сфотографировала документы, оплатила и отправила. Назавтра надо было явиться лично, а на все про все должно было уйти не больше двух недель.

На месте ей отказали в получении загранпаспорта в связи с ведущимся уголовным делом. Планы рухнули. С горя Настя снюхала здоровенную дорожку. Это на время помогло. По пути домой по заснеженной Москве ее одолевало чувство обреченности, хоть фен и сглаживал ощущения. Она созвонилась с адвокатом, пришла на встречу. Тот объяснил, что все кончено и даже на этапе следствия у нее не было шансов соскочить с уголовной статьи. Он объяснил, что у следователей нет цели подружиться, когда они достают показания. Единственная их цель – это посадить преступницу. А все сделки со следствием – это вранье следователей для достижения их результата. И это важно понимать. Теперь все зависит от суда. Настя предложила ему порошок, на этот раз он согласился, и они вмазались в туалете кафешки. Там же они занялись спонтанным сексом. О ВИЧ Настя, естественно, не предупредила. На душе был полнейший сплин. Ничего не помогало. В супермаркете Настя сперла шоколадку, спалилась на выходе перед охранником и устроила сцену – заревела, вернула украденное, пожаловалась на тяжелую жизнь, и ее отпустили. Актриса из нее была хоть куда. Выйдя из магазина и вытерев слезы на ходу, она пошла к метро, но передумала и вызвала такси. За наличные попросила покатать ее по городу пару часов, пока амфик еще пер – любовалась видами, пробовала с кайфом провести время. Таксист начал беседу. Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит. Настя рассказала, что наркоманит, что подставила подругу, которая ей жизнь поломала, что была проституткой, порой ворует, разными путями доставая деньги. На протяжении всей поездки она в красках расписывала последние события своей жизни. По ходу беседы она предложила нюхнуть таксисту, тот оказался из бывших наркоманов и поэтому согласился. Он рассказал ей свою историю.

В двухтысячных он торчал на героине, время от времени колол мак и вообще все, что имеет обороты. Тоже воровал, попался на грабеже, сел на три года, отучился от наркотиков. Когда откинулся, было трудно найти работу, устроился в такси, так по сей день и работал. Они катались с утра до вечера, пока не потребовалось догнаться кайфом. По счетчику натикало 20 000. Настя отказалась платить и пригрозила, что сдаст его копам в наркотическом опьянении, если тот применит силу. Она резко выскочила из такси и направилась в потемках искать свой район. Гугл-карты показывали, что до дома ей нужно было преодолеть 10 километров.

Настя вмазала дорогу и побрела. Позвонила мать, но Настя не взяла трубку. В наушниках играл Баста – по большому счету жизнеутверждающие песни. Она присела на скамейку и стала скачивать на телефон песни группы «Сплин». На это ушло около получаса, Настя успела замерзнуть и шмыгнула в кафешку. Там она перекусила пирожным с двойным эспрессо и согрелась. На выходе ее затошнило и вырвало прямо на крыльце заведения, немного забрызгав обувь. Стыда не было – помогал амфетамин. Начался снегопад. Снежинки падали прямо на голову, и вскоре волосы стали мокрыми. Когда она добралась до своего района, заряд телефона показывал последние проценты и не рекомендовал прослушивать музыку на большой громкости. Настя снизила звук и продолжила путь. Теперь сквозь наушники были слышны голоса людей, звуки машин, шорох ботинок, идущих по снегу. Посторонние звуки раздражали, люди казались неприветливыми, машины опасными, серые дома пробуждали уныние. Батарея разрядилась полностью. Дойдя до дома, она набрала цифры на домофоне, но никто не ответил. Настя стала искать ключи, но то ли забыла их дома, то ли потеряла. Пришлось набирать домофон соседей и представляться работницей почты. Матери дома не было. Она села на ступеньки и стала ждать, когда та вернется. Закончились сигареты. В кармане оставался еще чек с граммом, он помог провести время, не скучая. Спустя пару часов вернулась мать с продуктами. Настя небрежно отняла сумку у матери и стала в ней копаться. Ей было интересно, кайф еще не закончился. Забрав бутылку вина, она отправилась в ванную. Там напустила пены, взяла из шкафчика на кухне штопор, открыла бутылку и стала пить из горла, присев на край ванны полуголой. Настя стала ждать, когда в ванну нальется вода. Казалось бы, звук журчания должен успокаивать, но Насте в нем слышались голоса людей. Она стала прислушиваться, чтобы понять, что они говорят. Когда поняла, что это дохлый номер, то спросила напрямую у воды, что та хочет ей сказать, и стала снова прислушиваться. Ничего внятного не услышала, но голоса стали отчетливее. Ей стало очень страшно, до паники. Настя заперлась, легла в ванну. Ей казалось, она закрывает кран, но оказалось, что она его открывает. Настя не сразу поняла, что происходит. Ей стало еще больше не по себе. Она попробовала отвлечься и вымыть голову, вместо этого вырвала себе клок волос, бросила его под ноги и стала жалеть себя. Сбрызнувшись духами, Настя выпорхнула из ванной в кровать.

Спать не хотелось, поэтому пришлось покопаться в интернете. Она лазила по юридическим сайтам и форумам, смотрела, какие у нее могут быть реальные перспективы в деле о наркотиках. Выяснила, что с беременностью и небольшим весом товара могут дать условное, адвокат не обманул. Решила набрать его и попросила о встрече. За окном был уже рассвет. Паранойя снизилась, напал жор. Она перекусила и поехала на такси на встречу. Адвокат сразу спросил, чего она хочет и с какой целью его позвала. Настя же воспринимала эту встречу, до его вопроса, как свидание и думала, что он считает так же. Поняв, что ничего важного по делу эта встреча не сулит, он откланялся и ушел. Настя потормозила пару минут и стала думать, чем ей заняться, и решила на авось попробовать развести папика на женитьбу через залет – якобы беременна от него.

На метро она отправилась по адресу. Ее приятель был дома. Новость о беременности его испугала, и он выпроводил Настю за дверь. Ее поедали злость и зависть. Жаба буквально душила Настю, она завидовала папику из-за его образа жизни, злилась на него за то, что не получилось обмануть. Ей хотелось мстить всем за свои неприятности, но руки были связаны уголовным делом. Нельзя было светиться, и вообще надо было быть максимально осторожной. Больше не позаражаешь СПИДом мальчонок из клубов, не подставишь подругу и не станешь радоваться ее неудачам. Больше не сделаешь ничего, кроме… кроме… разве что вынюхаешь остатки порошка. Так Настя и сделала и побрела за очередной закладкой. По пути заскочила в супермаркет и в банкомате перевела наличку в электронные деньги, чтобы было легче делать заказы. Настроение было хоть куда. В супермаркете для острых ощущений она снова сперла шоколадку и, прогуливаясь, съела ее, а обертку небрежно бросила под ноги. Настя вернулась домой и два дня курсировала в пределах своей квартиры. Настал день суда.

В суд Настя отправилась на такси, не предупредив маму, занюхала дорожку для уверенности, а пакетик с остатком оставила дома. На суде адвокат делал свое дело хорошо, своего они с Настей добились. Она получила условный срок. Радости не было предела.

Настя предложила отпраздновать завершение дела и отправиться к адвокату в гости. Тот согласился, предварительно спросив, нет ли у нее еще порошка. Настя прямо из зала суда с телефона заказала чек и сказала, что надо будет заехать за ним. Они сели в «Кию» адвоката, доехали до места и забрали все, что нужно. Вмазались прямо в тачке, вспыхнула страсть, и они занялись сексом на заднем сиденье авто. В стекло машины постучали, как только они закончили. Это был сотрудник ГИБДД, который сказал, что останавливаться в данном месте запрещено, и просил переставить машину или уехать. По зрачкам он определил, что состояние у них нетрезвое, и предложил сдать анализ. Адвокат вышел, чтобы решить вопрос, и вернулся через пару минут личной беседы. Сказал, что все улажено, надо только тут не задерживаться. Он отвез Настю домой. К нему ехать уже не было смысла.

Дома Настя объявила маме о том, что ей дали полтора года условно. Та была рада и полезла целоваться и обниматься, но Настя ее оттолкнула. Затем она полностью сняла верхнюю одежду и осталась в джинсах и свитере. Дома было холодно, потому что Настя уходя забыла закрыть окно в своей комнате. Навалило много снега прямо на столик с ноутом и на стул. Также в снегу был и пол. Какая-то его часть успела растаять. Они принялись руками выкидывать снег в окно. Когда с этим было покончено, Настя грубо крикнула маме, что ей не требуется помощь. Мать, сникнув, покинула комнату дочки. На душе у нее было серо, ей было жутко обидно, когда Настя так с ней обращалась, ведь она делала для дочери все, чтобы той было как можно лучше. Настя это не ценила. Но включить характер мама даже не подумала, ведь дочурке и так приходилось несладко. Она это прекрасно понимала, да еще надо было думать об аборте. Она не знала, как намекнуть Насте на то, что это лучший вариант развития событий, поэтому она оставила в кухне на столе брошюру из частной клиники, которая занималась такими вопросами, и стала ждать реакции, а сама удалилась в комнату. Настя сделала бульбулятор и покурила через него амфетамин. Всю ночь не спала, отмечала победу.

К утру Настя вышла покушать и наткнулась на брошюру. Она подумала, что это выход, но благодарить мать не стала. Она позвонила в клинику, там условились о дне и времени. Назначено было на понедельник к 12 утра. Стоимость процедуры – пять тысяч. Настю это устраивало. Можно было дальше обдалбываться и не думать о последствиях. В интернете она нашла курсы по карточным фокусам и начала учиться чисто по фану, чтобы занять себя чем-то под кайфом. Заказала пластиковые карты через ебэй, несколько разных колод, а пока училась на том, что было – на картонной колоде покерных карт. Научилась паре трюков. С сайта по обучению перешла в онлайн-казино, там зависла. Сыграла в покер, рулетку, еще пару игр. Так она просадила около 50 тысяч рублей, почти все, что было на карте. Азарт захватывал. Ко всем проблемам на этом этапе можно было бы еще отнести игорную зависимость, но Настя не стала проматывать все и отложила азартные игры, хоть адреналин ей и понравился. Она прекрасно понимала, что деньги на наркотики ей нужнее, чем эмоции, полученные через игру.

Она сходила в магазин за энергетиками и вином, вернулась и стала думать о своей жизни. Мысли были мрачные. Ей хотелось соскочить с системы и отправиться жить в развитую страну, например США, или в Китай. Китай в двадцать первом веке только набирает обороты и по технологиям не уступает США, хоть и ворует идеи у Америки. Но на фейковых айфонах тоже красуется яблоко… Ведь так? Она рассуждала, запивая энергетик вином, и на некоторое время отвлеклась от реальности, которая ее окружала. На мгновение ей показалось, что все может быть хорошо, но когда она отвлеклась на стук в дверь, то вернулась в суровую реальность с проблемами, которых было хоть отбавляй. Она открыла, перед ней стояла мама с подносом еды. Настя взяла его и грубо закрыла дверь у мамы перед носом. Еду отложила на потом и пыталась возобновить свой эскапизм, но это тяжело давалось. Поэтому она скачала фильмы в интернете и стала смотреть все «американские пироги» по порядку. Без дозы уже было трудно сосредоточиться и сфокусироваться на фильме, она то и дело проверяла в окне, нет ли патрульных ППС или подозрительных личностей, которые могли бы причинить вред. Паранойя – страшная штука, Настя сгрызла все ногти. То и дело она проверяла, не стоит ли за дверью мама, чтобы проследить за ней, и вся издергалась. В итоге, когда Настя посмотрела на часы, был уже следующий день. Ее мучила бессонница. Девушка крутилась в постели с боку на бок, в голове звучали голоса. Как и прежде, их было не разобрать, но теперь громкости добавили. Было страшно. Она придумала, как выместить злость, нашла форум гей-сообщества и стала писать гадости. На время полегчало. Со спокойной душой она легла и уснула.

Снился ей психоделический кошмар, в котором она шла по краю земли, в небе летала мать и просила ее остановиться, путь прерывался, и она летела вниз в преисподнюю, где ее ждали жертвы, зараженные ВИЧ-инфекцией. Проснулась она в холодном поту, но это состояние было ничто по сравнению с той паникой, которая была накануне – за просмотром «американских пирогов». Настя съела с подноса бутеры с шоколадной пастой, запила энергетиком и стала выбирать, что надеть для похода в клинику. Выбрала кофту, клетчатую юбку и белые кроссовки. Наверх, единственное, что было из чистого, – пуховик, погода позволяла. Она сходила в душ и застряла у зеркала – не узнавала себя. Ей стало казаться, что личность напротив с ней говорит. Настя попыталась отвлечься и стала наводить макияж. Руки не слушались, тряслись, как под тремором. Ко всему прочему добавилась ломка. Порывшись по карманам и в сумке, нашла немного стаффа, чуть подлечилась и пришла в норму.

Мать ушла на работу. Одиночество слегка пугало, поэтому она вышла на балкон и стала курить одну за одной сигареты. От такого количества табака потянуло на рвоту. Настя сходила к себе и включила в колонках музыку с ноутбука – громко, так, чтобы на балконе слышно было. Спустя какое-то время она поняла, что замерзает, и вернулась в комнаты. Выходя, споткнулась о половик, но поправлять не стала – выход на балкон был через мамину комнату. Последний окурок она затушила в цветке в вазе, все предыдущие летели с балкона на полянку под окнами. Настя включила телевизор, но ничего годного не нашла, собралась, поправилась понюшкой и отправилась в медицинский центр на метро (денег было не шибко много, поэтому пришлось экономить).