Родная кровь

Глава 49.

Пейтон Пайк.

09 октября – 22:15.

Время отсутствия Терезы Холт: 14 часов.

Хотя Кадмус Рот ещё не успел официально отстранить меня от всех дел прямо или косвенно связанных с Больничным Стрелком, неофициально я уже не значилась главным следователем по текущему процессу и потому мы с Ридом решили, что повторно допрашивать Ламберта будет он. Из-за проволочек, связанных с ожиданием адвоката Моралиса, без присутствия которого мы не имели права работать с его клиентом, допрос начался только в половину девятого и закончился уже спустя пять минут. Ламберт не собирался развязывать язык, хотя по выражению его лица, красноречиво побогравевшего при виде зловещей папки в руках Арнольда, всем и всё стало понятно без слов: в погоне за преступником мы в итоге поймали преступника, но не того, за которым гнались. Допрос завершился немым взятием образца слюны многоуважаемого в Роаре доктора.

Стэнли Ламберт не выйдет из-за решётки завтра в полдень. Ему предъявлено официальное обвинение. Более реальное и весомое чем то, которое к нему приклеивалось изначально, но не менее серьёзное.

Сидя за своим рабочим столом, упираясь губами в сцепленные между собой и поставленные на локти руки, я не находила себе места. Если бы Стэнли Ламберт оказался всего лишь подельником Больничного Стрелка, это было бы не так страшно… Тот факт, что он является его подельником, всё ещё не доказан и в принципе подобное будет сложно доказать за неимением улик, но то, что мы обнаружили, будет до смешного легко проверить.

Я не сомневалась в том, что обвинения подтвердятся. Закрыв глаза, я представила четверых дочерей Рене, фото которых ещё сутки назад, празднуя мой день рождения в баре Астрид, миссис Ламберт демонстрировала мне, хвастаясь красотой своих детей… Перед глазами зарябило воспоминание: семнадцатилетняя блондинка Аделла Ламберт; тринадцатилетняя рыжеволосая Лекси Ламберт; десятилетняя брюнетка Каприс Ламберт; пятилетняя шатенка Сибил Ламберт. Пройдёт максимум двое суток, когда общественность Роара (это в лучшем случае – в худшем варианте это рискует разрастись и до размеров штата, и даже до размеров целой страны) захлестнёт волна ужаса, за которым обязательно последует цунами “праведного” гнева. Как подобное можно пережить?.. Это не развод с неверным мужем и даже не потеря родителей в глубоком детстве. Многие люди разводятся, все люди рано или поздно теряют своих родителей. То же, что случилось, и то, что ещё только должно будет произойти с Рене Ламберт – это безжалостно и это убийственно. Она свихнётся. Я бы свихнулась. Вообще существует ли на планете Земля такой человек, который смог бы вынести подобное и остаться в здравом уме?.. Если такой человек действительно есть, тогда пусть этим человеком окажется Рене.

– Нам пора… – тронул меня за плечо незаметно подошедший к моему столу Арнольд.

– Меня отстранили, – открыв глаза, произвела едва уловимый выдох я. – Принимая решение допустить меня к игре, ты рискуешь тоже получить красную карточку.

– Игра стоит свеч. Уверен, Кадмус Рот к завтрашнему утру проспится и всё поймёт. А если не поймёт…

– Тогда что? – решила уточнить недосказанный отрывок фразы я.

– Тогда сдадим свои значки и свалим из этого города куда подальше.

– Куда? – я говорила, чтобы говорить, а не потому, что придавала словам значение.

– В Кентукки.

– Ты забыл, что четыре года назад именно так и поступил, отчего оказался здесь, оставив Кентукки позади.

– Отличный повод вернуться. Поработаем там четыре года, потом снова на четыре года вернёмся в Роар, и так по кругу… – он начал едва уловимо улыбаться и, чтобы стряхнуть с лица улыбку, закрыл папку в своих руках.

– У меня нет знакомых в Кентукки.

– А как же я?

– Ты здесь.