Снова она не знала, что за гипнотизм заставил ее повиноваться. Однако в одно мгновение окно было открыто, в лицо ей дул холодный ветер, и человек этот, прижавшись к стене под прикрытием зарослей глицинии, хрипло прошептал:
— Принесите мне что-нибудь поесть! Я голодаю. Вы похожи на ангела.
— Вы п-преступник! — задохнулась Амелия.
— Не важно, кто я такой. Закройте окно и принесите мне поесть. Быстро! Не разбудите ее.
Он кивнул в сторону леди Арабеллы, которая все еще спала, ее чепец сбился на бок, подбородок упал на пухлую грудь.
Амелия подавила истеричный смешок.
— Ничто не в состоянии разбудить бабушку.
— Тогда поторопитесь! Вы же не допустите, чтобы человек умер с голоду.
Всего на одно ужасающее, вгоняющее в дрожь мгновение его пальцы, холодные и жесткие, дотронулись до ее пальцев. Амелия выдернула руку и сжала ее в другой ладони, как будто она была ранена.
— Вы обещаете мне не входить в дом?
— Да, да, я обещаю. Закройте окно. Опять задерните шторы. Я буду здесь. Но поторопитесь.
Внезапно Амелия поняла, что ее испуг на самом деле был просто сильным возбуждением. Она сделала, как он велел, мягко прикрыла окно и задернула шторы. Затем выбежала из комнаты и побежала вниз по лестнице в кухню, где были зажжены лампы и в большой печи уютно горел огонь. Лиззи мыла тарелки, а Кук сидела за длинным вытертым столом, заканчивая свой ужин.
Кухня для Амелии была знакомым и удобным местом. Ее полнота в значительной степени происходила оттого, что в течение дня она не раз любила заходить сюда, где ее баловали слуги, и уничтожать свежеиспеченные бисквиты и горячую сдобу.
— Кук, сделайте мне, пожалуйста, сандвич. Большой.
Кук, которая также считала еду главным удовольствием в жизни, откинула голову и громко рассмеялась.
— Мисс Амелия, таким образом вы никогда не получите талию в восемнадцать дюймов, богом клянусь.
— Пожалуйста, Кук. Холодное мясо, если есть, и кусок кекса с изюмом. Честно говоря, я не смогла съесть ни кусочка за обедом. Все были такие тихие и мрачные, как будто умер кто-то из нас. (И неужели там, в зарослях глицинии, притаился убийца, доверчиво ожидая ее возвращения?) Кук качала своей массивной головой.
— Мы не могли ничего добиться от этого языческого идола. Сказать правду, она вгоняла нас в дрожь. Хорошо, мисс Амелия, не нервничайте так. Я приготовлю вам сандвич. Лиззи, достань мне то холодное мясо из кладовки. И хлеб. Лиззи принесет его к вам наверх, мисс Амелия.
— Нет, я подожду и возьму его сама. Но поторопитесь. Я так устала, что вот-вот помру с голоду.
Она убедительно зевнула. Она надеялась, что румянец на ее щеках будет отнесен Кук и любопытной Лиззи на счет переутомления. Они, казалось, тратили так много лишнего времени, отрезая хлеб и намазывая его маслом, что Амелия могла закричать от нетерпения. Но, наконец, все было готово, и Кук покашливала от удовольствия при мысли о ненасытности Амелии.