Лицо под маской

Перекатившись, пока не упал с дивана на четвереньки, он застонал еще громче. Ему казалось, что его голова вот-вот взорвется и мозговой сок, и вещество останутся на стенах и мебели. Его тело пропиталось застоявшимся потом. Он чувствовал запах затхлости при каждом движении, поскольку все вокруг пропиталось этим ароматом.

Встав на ноги, он зашагал вперед, боясь, что упадет и не сможет подняться. Ему удалось удержаться на ногах, и Уолли направился в сторону тесной ванной комнаты. Распахнув дверь и включив свет, он схватился за потрескавшуюся, грязную раковину и уставился в разбитое зеркало. Его лицо посерело. По щеке расплывалось большое красное пятно. Он наклонился ближе. Что это? Он начал тереть его кончиками пальцев. Облизал их, потер след, потом снова облизнул и зарычал.

Кровь. Засохшая кровь. Металлический привкус невозможно перепутать, и она покрывала все его лицо. Посмотрев вниз, увидел, что его руки окрашены в тот же цвет. Страх заполнил все его тело: он сделал что-то очень плохое. Уолли знал, что сделал, но что и кому? Когда он посмотрел вниз на костюм клоуна, то закричал. Белый шелковистый материал приобрел темно-красный оттенок.

Он попытался снять его с себя, вертясь в тесном пространстве и молясь, чтобы костюм не прилип к его коже, как ему казалось. Сняв одеяние, он отбросил его в сторону и посмотрел на свои худые руки и ноги. Они покрылись красными пятнами. Чья это кровь? Он не помнил, как оделся и вышел из квартиры, но потом в памяти всплыли воспоминания. Он пошел в парк, а что потом? Да, он отправился в парк, никем не замеченный, но не один? Кто-то следил за ним. Уолли вспомнил, как чувствовал, что кто-то дышит ему в затылок, следя за каждым его движением.

Он обернулся, но рядом никого не оказалось. Какой-то невидимый человек наблюдал за ним. Уолли начал нервно смеяться, что вызвало ударную волну в его голове. Подняв обе руки, он схватился за голову, прижав ладони к ушам, чтобы заглушить звук собственного голоса, потому что тот звучал как голос сумасшедшего.

Включив душ, он заставил себя встать под теплую струю. Он бы все отдал за обжигающе горячий душ, чтобы избавиться от крови, которая засохла на его теле, словно краска. Уолли не обращался к хозяину дома с просьбой разобраться с отоплением. Он тратил слишком много денег на свой дрянной телефон, чтобы пытаться дозвониться до него.

Выдавив последний гель для душа на руки, он оттирал кожу ногтями. Ему не нравилось, что он ничего не помнил о событиях, произошедших после выхода из парка. Он собирался позже пойти и купить газету, чтобы проверить, не упоминалось ли в ней о найденном трупе. Ступив на холодный кафельный пол, представлявший собой смертельную ловушку для мокрых ног, Уолли наскоро вытерся полотенцем.

Он чувствовал себя немного лучше, чем сразу после пробуждения, ведь теперь он чист и не пахнет так, как будто побывал на скотобойне. Голова все еще болела, когда он ею двигал. Натянув чистые трусы и футболку, Уолли забрался под одеяло. Он мог бы попытаться проспаться и избавиться от этого ужасного похмелья, которое творилось у него в голове. Он бы не возражал, если бы даже напился прошлой ночью. Впрочем, Уолли точно знал, что не пил, потому что в доме нет алкоголя.

Все дело в костюме клоуна. Он должен его выбросить, избавиться поскорее. Уолтер никогда не хотел никого убивать, пока не принес костюм в дом. Как будто его прокляли. Голоса в его голове звучали тихо до сих пор. Но кто-то увеличил громкость, и Уолли теперь не знал, его ли это голос. Он откинул одеяло, натянул спортивные штаны, обул кроссовки и достал из-под раковины хозяйственный пакет. Зайдя в гостиную, Уолли ожидал увидеть костюм висящим на двери и с облегчением выдохнул, обнаружив, что тот все еще лежит скомканным на полу, куда он его скинул.

Собрав костюм в пакет, он завязал ручки узлом. Раскачивая пакетом и стараясь держать его как можно дальше от себя, он вышел из дома. Перейдя дорогу, Уолли вернулся в огромный общественный парк, где шел до тех пор, пока не нашел урну. Он засунул пакет внутрь. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он пошел прочь.

Уолли почувствовал себя намного лучше. Голова еще болела, но уже не так, как утром, когда он открыл глаза. Ему стало легче, спокойнее, как будто он впервые в своей дерьмовой жизни поступил правильно. Пару часов сна, и он сможет пойти за газетой. Если будет держать себя в руках, все это может сойти на нет, и никто не узнает о его кровавой череде убийств. Уолтер не думал, что сможет вынести тюрьму. Он лучше умрет, чем проведет остаток жизни взаперти. Возможно, сейчас у него дерьмовая жизнь, но он ведь может приложить усилия, чтобы что-то сделать и ее изменить?

* * *

Услышав, что Альфи зашевелился, Уилл встал с кровати и взял его с собой вниз, чтобы Энни могла еще немного поспать. Он забыл о прошлой ночи, пока не зашел на кухню и не увидел мониторы на острове. Кроме того, Уилл обратил внимание на пустую полку для ножей, что лишний раз напомнило ему о необходимости спросить Энни, где они находятся. Он даст ей еще полчаса, а затем разбудит; им нужно поговорить о том, что происходит и почему она так напугана.

Как настоящий мастер, Уилл переодел и покормил Альфи, а затем усадил его в коляску на кухне, чтобы тот мог наблюдать, как он расставляет все по местам. Отсоединив мониторы, он понес их в подсобное помещение. Уилл не слышал, как Энни спустилась вниз.

— Что ты делаешь?

Он попытался не замечать ее повышенного тона, не желая верить, что она все еще так сильно расстроена.

— Просто привожу все в норму для тебя.

— Ну, не трудись. Я хочу, чтобы они стояли здесь — там, где могу их видеть в любое время, а не торчали где-то в глубине дома. Я не могу сидеть там весь день и смотреть на них. В подсобке не хватит места для всех вещей Альфи.

Уилл остановился и повернулся, опустив монитор, который нес в руках.

— Что случилось, Энни? Это на тебя не похоже.

— Я не знаю. Мне страшно оставаться здесь одной с нашим сыном.