В этот момент раздался телефонный звонок.
— Мистер Мэдокс?
Это была Долорес Харшоу.
— Да…
— Я должна была позвонить вам раньше, чтобы поблагодарить вас за цветы и все те хлопоты, которые выпали на вашу долю в связи с похоронами.
«Черт возьми! — подумал я. — Какая любезность! Наверняка кто-нибудь стоит рядом. Или служанка, или соседка».
— Пустяки, миссис Харшоу! Ведь эти мелкие знаки внимания так естественны…
— И тем не менее это очень мило с вашей стороны. Но мне нужно поговорить с вами и о делах. Наверное, вас интересуют мои планы? Не могли бы вы приехать вместе с мисс Гарнет, скажем, часов в семь?
— Разумеется, миссис Харшоу! И я передам мисс Гарнет вашу просьбу. Она тоже интересовалась, не собираетесь ли вы продавать ваше дело. Но мы не хотели беспокоить вас по этому поводу.
— О нет, я ничего не собираюсь продавать! Правда, юристы говорят, что должно пройти какое-то время, прежде чем я вступлю в права наследования, но я уже решила, что продавать ничего не буду. Думаю, что просто обязана продолжать дело Джорджа, хотя бы ради его памяти. Вы и мисс Гарнет, разумеется, останетесь на своих местах. Я уверена, что лучших работников мне не найти…
Об этих новостях я сообщил Глории по телефону, а вечером заехал за ней.
Я хотел до визита к миссис Харшоу немного покататься с Глорией на машине, поцеловать ее и откровенно рассказать обо всем. Прошлое умерло. Суттон тоже. Поэтому нет надобности ворошить прошедшее.
Но она меня опередила.
— Гарри, — тихо произнесла она. — Я должна тебе кое-что сказать. Я давно хотела это сделать, но никак не решалась…
— Мы поговорим позднее.
— Нет, нам совершенно необходимо поговорить сейчас. Это касается Суттона.
— Суттон мертв, и все, что было с ним связано, тоже умерло. Так что, может быть, не будем об этом?
— Но это очень важно, Гарри… Всю неделю я думала, что он действительно уехал в Калифорнию. Ведь я отдала ему еще пятьсот долларов. Только бы он уехал! И теперь мне придется расплачиваться гораздо дольше…
— Ну и что? — ответил я. — В сущности-то это дела не меняет.
«Странно, что она завела разговор на эту тему, — подумал я. — Ведь мы с молчаливого согласия решили не затрагивать ее».