Вниз, сквозь ветки и кости

– Иду! – отозвалась она и пробралась, не выходя из воды, к тому месту, где оставила одежду. Но одежды там не было, а вместо нее лежали полотенце и халат.

Сообразив, чего от нее ждут, Джилл вытерлась полотенцем и надела халат – мягкий и белый, почти как пена в ее ванне. Здесь не было ни вешалки для полотенец, ни корзины для белья. Сложив использованное полотенце так аккуратно, как только смогла, Джилл положила его у основания стены, надеясь, что оно выглядит достаточно опрятно, достаточно хорошо для хозяина. Затем она вышла к ожидающей ее Мэри.

Горничная задумчиво оглядела ее и сказала слегка удивленно:

– Думаю, вы подойдете. Вот.

Она взяла сверток бледной ткани – фиолетовой, голубой и белой, будто заживающий синяк, – и протянула девочке.

– Одевайся. Если понадобится помощь с пуговицами, я здесь. Господин ждет.

Взяв сверток, Джилл молча кивнула и совсем не удивилась, увидев, что у дальней стены появилась ширма. Она скользнула за нее, положила одежду на табурет, сняла халат и начала одеваться.

Она облегченно вздохнула, увидев, что нижнее белье было вполне узнаваемо: трусики и сорочка, больше напоминавшая тонкую майку. А вот платье… ох, платье.

Это был океан ниспадающего шелка, море драпировочной ткани.

Платье не было взрослым, предназначенным для взрослой фигуры; это был фантастический наряд для ребенка, в котором девочка выглядела перевернутой орхидеей.

Только с третьего раза она поняла, какое отверстие предназначено для головы, а какие для рук, но когда она наконец разобралась, платье топорщилось, не желая правильно сидеть.

– Мэри? – позвала она с надеждой.

Горничная появилась из-за угла ширмы, прищелкнув языком при виде состояния Джилл.

– Платье нужно застегнуть, если хочется, чтобы оно сидело, – сказала она и принялась застегивать пуговицы и завязывать завязки в таком количестве, что у Джилл, наблюдавшей за движениями пальцев Мэри, голова пошла кругом.

Но когда Мэри закончила, оказалось, что платье сидит на Джилл так, будто его шили специально для нее. Поглядев вниз, Джилл увидела, что из-под ниспадающих юбок выглядывают пальцы ее босых ног, и она была благодарна этому, потому что без этой маленькой погрешности все было бы слишком идеальным, чтобы быть настоящим. Она подняла взгляд. Мэри держала бордовую бархотку с маленькой, свисающей по центру жемчужно-аметистовой подвеской. Выражение лица у нее было мрачным.

– Теперь вы член семьи нашего Господина, – сказала она. – Вы должны всегда и всюду носить эту бархотку, если вы на людях – за исключением слуг. И при Господине тоже. Понятно ли вам?

– Зачем? – спросила Джилл.

Мэри покачала головой.

– Скоро вы все поймете, – сказала она.

Наклонившись, она застегнула бархотку на шее Джилл. Она сидела плотно, но не настолько, чтобы доставлять неудобство; Джилл подумала, что скоро привыкнет. Тем более бархотка была красивой. Джилл не часто позволяли носить красивые вещи.