Стременчик

Наконец Гжесь заметил, что пешком бы скорей дошёл, и предположил, что до столицы, должно быть, недалеко. Поэтому, когда возница, ещё раз остановившись в леске, пошёл на пиво, жалуясь, что была невыносимая духота, мальчик попрощался с ним и двинулся пешим, потому что дольше выдержать не мог.

День был прекрасный и светлый, а солнце уже приближалось к закату, когда Гжесь, слезши с воза, по большому тракту пустился к городу, близость которого уже чувствовалась.

Больше прохожих, всадников, телег, нищих, военных людей, слуг, также всё больше зданий и лачуг у дороги, сам тракт, прорезанный колеями, очень испорченный, объявляли людный город…

Было, на что смотреть, чего слушать, но также чего остерегаться, потому что пьяных и дерзких шлялось множество, и драки также среди дороги он должен был обходить.

Таким образом, по берегу, тропинкой, медленно шёл Гжесь, думая, где провести сегодняшнюю ночь… Околица предместья предсказывала плохое, раз в ней было так густо и людно; что же говорить про сам город?

Думая так и не очень спеша, мальчик шёл шаг за шагом, оглядываясь, не сможет ли кого спросить, когда напротив него показались двое подростков, почти того же возраста. Один из них нёс на спине большую связку разных трав, использование которых Гжесь не мог себе объяснить. Это не было ни сено, каким кормят скот и коней, ни трава, какую хозяева для свинарника под заборами вырезают. Было видно больше цветов, чем листьев.

Другой, идущий рядом, немного постарше, также имел в руках связку травы и накопанных кореньев.

Одежда обоих была почти такой же бедной, как у Гжеся: потёртые кубраки, выцветшие шапки; только оба на ногах имели башмаки, и, должно быть, не чувствовали себя тут чужими, потому что весело и смеясь разговаривали, над проезжающими и проходящими придумывая шутки.

Гжесь, может быть, прошёл бы их, если бы в эти минуты их не стала обременять трава; бросив её на землю, оба прилегли отдохнуть подле неё под кустом.

Мальчик, медленно приближаясь, попал в их поле зрения…

Свой своего легче всего везде разглядит… Деревянная мисочка бакалавра, висящая у ремня Гжеся, была как бы знаком, чтобы его позвать.

Собираясь пройти мимо сидящих, Гжесь с ними поздоровался.

Старший, у которого из глаз смотрело своеволие, веселье и смелость, поднял руку и подозвал его к себе.

– Да ты, – сказал он, – идёшь, наверное, в школу?

– А куда же, если не в неё? – отпарировал Гжесь.

– А всё-таки? Откуда?

– Э! Очень издалека!

– Не из татарщины, верно? – засмеялся старший.

– Из Санока!

Мальчики переглянулись… Не много думая, Гжесь, вытерев со лба пот, присел к ним. Оба студента осматривали его с ног до головы, потом младший сказал: