Белый снег – Восточный ветер,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Но это уже было не раз, – напомнил Плакс.

– Сейчас все гораздо серьезнее.

– Почему?

– В Белом доме пришли к выводу, что в такой ситуации переговоры теряют всякий смысл. Как говорят в России, кот Васька слушает да ест!

– И что намерен делать Хэлл?

– Поставить зарвавшихся японцев на место. Как я сказал, в ближайшие дни, а возможно, и часы правительству Японии будет заявлена официальная нота протеста.

– А не окажется ли она очередной пустой декларацией, от которой японцы попросту отмахнутся, как от назойливой мухи?

– Я так не думаю. Нота будет выдержана в самых резких тонах. Я хорошо знаю Хэлла, на этот раз он не будет миндальничать.

– Хотелось бы в это верить.

– Скоро сам увидишь.

– Надеюсь. А что, собственно, в ней будет? – допытывался Плакс.

– Деталей я не знаю, но в общих чертах содержание сводится к тому, что Япония должна безоговорочно остановить продвижение своих военно-морских сил на юг, прекратить военные действия в Китае и в ближайшие месяцы вывести из него не только армию, но даже силы полиции.

– Это же ультиматум!

– По сути – да.

– Но японцы его ни за что не примут, значит, тогда война?

На лицо Сана набежала тень.

– Видимо, да! Рузвельт понимает ее неизбежность, как и то, что Америка не готова к ней. Но дальше так продолжаться не может. Эта нота – последний шанс для Хирохито и Тодзио. Израиль, – голос Сана дрогнул, – войны еще можно избежать, и Гарри очень надеется на твои связи в Токио. В запасе остается всего два дня. Если твоим друзьям не удастся склонить разумных людей из окружения императора к миру, то за ошибки военных придется расплачиваться сотнями тысяч безвинных жизней.

– Не знаю, – нахмурился Плакс. – Слишком мало осталось времени, чтобы найти убедительные аргументы.

– Я все понимаю, Израиль, но это последний шанс, и его надо использовать, иначе война неизбежна. Лично я не хочу ее…

– Я попытаюсь.