– Километров двадцать – двадцать пять, – обронил тот.
– Но ведь их еще надо пройти, – заметил Лейба и напомнил: – Друзья мои, бывало и хуже! Поляки в Кремле сидели, а кончили чем? У Наполеона таки тоже были большие планы…
– Папа, но тогда было совсем другое время, да и война была совершенно другой!
– Ты плохо знаешь историю, сынок. И тогда была зима – и сейчас зима! Но это не главное. Люди у нас остались те же!
Конец тяжелому для всех разговору положило появление Сана. Он энергично поздоровался и задержал тревожный взгляд на Плаксе. Тот заставил себя улыбнуться. Ему не хотелось выдавать горькие чувства, наполнявшие душу.
– Гололедица просто ужасная, – сказал Сан. – Прошу прощения за опоздание.
– Да, погода дрянь, но вы, наверное, проголодались с дороги? – радушно улыбаясь, спросил хозяин дома.
– Признаюсь честно – проголодался. Тем более, знаю – от вас просто так не уйдешь, – засмеялся Сан.
В столовой их уже ожидал накрытый стол. За обедом о войне не говорили, вели обыкновенную, ни к чему не обязывающую светскую беседу. В какой-то момент Лейба незаметно подал сыну знак, и они, сославшись на неотложные дела, вышли.
Сан вопросительно взглянул на Плакса.
– Извини, что сорвал в такую погоду, – сказал тот.
– Значит, были веские причины, как я понимаю?
– Более чем веские! Я только что получил исключительно важную информацию.
– Она касается затянувшегося конфликта между Японией и США?
– Совершенно верно! Но, боюсь, слово «конфликт» вскоре придется заменить словом «война», – прямо сказал Плакс.
– Вот как… – нахмурился Сан.
– Да! Переговоры – это всего лишь ширма, за которой кроются приготовления к прямому нападению.
Сан помолчал.
– Что ж, возможно, – через некоторое время сказал он. – И Гопкинс, и Хэлл тоже не питают иллюзий насчет мирного соглашения с Японией. Но все же они полагают, что она не готова к большой войне. Хирохито и Тодзио ждут, чем все закончится под Москвой!
– Вот в этом-то и состоит ваше главное заблуждение! – горячо воскликнул Плакс и привел данные, поступившие от Фитина.