В глазах Дулепова вспыхнул алчный огонек.
– Однако дешево вы меня оценили, – произнес он совершенно другим голосом. – Я не Иуда, чтобы размениваться на тридцать сребреников!
– Ну, это мы уладим. Думаю, вы можете рассчитывать и на сорок тысяч! – поспешил заверить Сасо. – А если до начала наступления решится проблема с советским резидентом, лично вас, Азалий Алексеевич, ждет очень щедрая дополнительная награда.
Дулепов молча наполнил коньяком рюмку, одним махом выпил и, переведя дыхание, сказал:
– Просто так, как куклой, крутить Люшковым перед носом большевистских агентов малоэффективно. Чека за двадцать лет насобачилось такие фокусы быстро разгадывать, их на мякине уже не проведешь, тут надо придумать что-то позаковыристее и поумнее.
– Вот мы
– Какое, господа? – В Дулепове проснулось профессиональное любопытство.
– Хотим запустить в штаб армии, где засели агенты красных, мощную, хорошо подготовленную дезу.
– Думаете, заглотят? Вряд ли, это вам не окопные офицеры. Один агент или несколько, но штанов в кабинетах они протерли немерено.
– Заглотят, не сомневайтесь. Есть такой вариант: через наши оперативные возможности в Токио отправить на начальника штаба армии особо важный документ, например секретное дополнение к плану «Кантокуэн».
– Это уже интересно, а дальше что? – загорелся Дулепов.
– Проведем совещание, на которое пригласим тех, кто отмечен в вашей схеме. Азалий Алексеевич, соглашайтесь, ради такой операции можно забыть все наши прошлые разногласия и обиды!
– Хорошо, господа, я согласен! – помолчав, кивнул Дулепов.
– Вот и отлично! Детали операции согласуем в рабочем порядке!
Японцы коротко попрощались и ушли.
– Азалий Алексеевич, можно? – В приоткрытую дверь просунулась унылая физиономия Ясновского.
– А, Вадим, заходи, – махнул рукой Дулепов. – Давай наливай, а то с этими хитрыми ребятами с прищуром толком и не выпьешь.
– Нет, ну за что?! «Шестерку» нашли, сволочи! Опустили меня, как последнего… – бубнил ротмистр.
– Плюнь и разотри! Одно слово – азиаты! – презрительно бросил Дулепов. – Ты пей, Вадим, пей.
– Не могу, Азалий Алексеевич, у меня явка с Тихим, – помотал головой Ясновский, отодвигая рюмку.