Плотский грех

– Полностью, без ограничений.

– Из-за Бога?

Джесс хотела рассмеяться, но сохранила бесстрастное лицо.

– Бог – это утешительный миф, мой друг. Если и существует Бог, то это Вселенная. Вознаграждение и наказание – это человеческие понятия, а не божественные.

– Вот почему Роуз тебя ненавидит.

– Как интересно! Я и не подозревала.

– Есть много такого, о чем ты не подозреваешь, Джесс. Вот почему я стараюсь присутствовать в общей комнате, когда персонал устраивает там перерыв на кофе. За исключением доктора Мелоса, все они думают, что я просто чокнутый, и свободно разговаривают.

– Умный Уолтер! – восхитилась она. – Когда у меня будет больше времени, можешь рассказать мне о своих впечатлениях.

Его лицо просияло:

– Это было бы хорошо, Джесс.

Джесс кольнул укор совести, она сокрушенно вздохнула:

– О, мой дорогой, дорогой друг, я действительно тебя забросила! Как бы я хотела, чтобы ты был единственным моим пациентом, но есть около сотни других, ни один из которых не представляет для меня такого интереса и важности, как ты.

И тогда Уолтер это сделал – он улыбнулся! Широкой, во весь рот улыбкой. Застыв в своем кресле, Джесс улыбнулась ему в ответ.

Уолтер улыбнулся! Открылись шлюзовые ворота, обрушивая поток туда, где раньше была лишь сухая и бесплодная долина. Не только мысли, но и эмоции изливались наружу, вперемешку, как и следовало, – и ликование Джесс достигло наивысшей степени. Вот уже более тридцати месяцев она расценивала Уолтера как свой триумф, считая, что он достиг пика и остановился в развитии. Улыбка свидетельствовала, что он не остановился, и изощренность некоторых его последних действий говорила, что он может развиваться даже в геометрической прогрессии.

– Сейчас ты счастлива, – заметил Уолтер.

– Если и так, Уолтер, то лишь благодаря тебе.

Погреб Иви Рамсботтом не походил на хирургический рай с кондиционированием воздуха; то, что он удовлетворял условиям проживания, было поразительно в каком-то смысле, но логично в другом. Он не вязался с утонченностью Иви, в то же время в ней оказалось достаточно от Айвора, чтобы сконструировать пригодный тайник.

Пол Бахман считал, что Иви соединила склеп с водопроводом и канализацией, затем собственноручно обила его войлоком. Вентиляционное отверстие имелось там с самого начала. Она также заменила крошечный лифт крупногабаритным креслом, очевидно, для того, чтобы иметь возможность туда спускаться и сидеть, наблюдая страдания жертвы. Обнаружив в одной из ванных комнат кресло, похожее на электрический стул, криминалисты вычислили, что Иви регулярно усыпляла свою жертву, затем приносила человека наверх, в ванную комнату, чистила, купала и брила его, даже подкрашивала корни волос. Как только жертва становилась слишком слаба, Иви прекращала свои манипуляции. В конце концов она переправляла тело в то место, где нелегально сваливали мусор, – выбрасывала его там, как дохлое животное.

– Коттедж был достаточно изолирован, чтобы никто не услышал криков, – сказал Эйб комиссару, – даже несмотря на то, что существовало открытое вентиляционное отверстие под живой изгородью. Я просил Тони встать в погребе и кричать что есть силы, но донеслось на удивление мало шума. Я думаю, ослабление звука связано с тем, что погреб находится не под поверхностью самого дома. Он смещен в сторону и покрыт двумя футами почвы и дерна поверх бетонного перекрытия. Нет эффекта эхо-камеры. Единственный способ проникнуть внутрь или выйти наружу – через кресло-лифт.

– Как себя чувствует последняя жертва? – спросил Сильвестри.