– Давай перейдем к делу. Рассказывай.
– Хорошо, – деловым тоном произнесла она. – Если бы ты ответственно отнесся и принял обязательства Семьи как положено, то знал бы, чего стоит ожидать.
– К делу, – недобро напомнил я. – Сейчас я не склонен разглагольствовать на тему собственной беспечности. Что происходит?
– Объекты имеют свою волю и сознание. Они жаждут найти сильного хранителя и проявить себя в полной мере.
– И чем же я силен?
– Ты? – Девушка усмехнулась. – Ты силен в одной очень ненужной сфере – поиска и коллекционирования объектов.
Я проследил за ее взглядом и прикрыл себя ниже пояса подушкой.
– Надо было выбрать Беломорцеву, – процедил я.
– Ты силен потому, что у тебя есть коллекция, – снизошла до объяснений Катерина. – Объекты ощущают друг друга и хранителей. А ты обладаешь несколькими десятками и продолжаешь искать. Артефакты манят к себе каждого потенциального раба, и тем громче будут звать, чем больше их будет у тебя.
– То есть этот зов слышу не только я?
– Нет, конечно. Но тебе повезло быть самым желанным.
– И мою коллекцию чуют другие хранители?
– Хранители, которые уже потеряли человеческий образ, перестают быть интересными для объектов. Их больше нечем заполнить. Но ты сейчас остаешься человеком, которого можно совратить.
На последнем слове девушка облизнулась.
– Что?
– Объект станет являться тебе в видениях и предлагать себя в том образе, который для тебя будет казаться желанным. Это может быть груда драгоценных камней, твой собственный корабль под парусами или…
Я понял и выругался вслух.
– И в этих полуснах ты будешь жаждать сгнивший остов ладьи или кучу стекляшек, считая их чем-то невероятно ценным. Ты будешь видеть место, где находится нужная тебе вещь.
– Но у этого объекта уже есть хранитель, Оболенский.
– Значит, он неспособен выполнить прихоти артефакта. – Девушка пожала плечами. – Никто точно не знает, по какому принципу эти вещицы меняют своих хранителей.